Поднялось несколько рук. Учитель показал на одного белокурого мальчика, выглядевшего несколько старше других, и сказал:
- Расскажи, Акимка, ты. Только не торопись. Отчетливо, торжественно скажи, как ты умеешь.
И в комнате школьной избы раздалось чистое, волнующее чтение стихов. Онищенко вытащил свой сборник, нашел там это стихотворение и следил, в мыслях повторяя каждое слово.
Новый Завет, - декламировал мальчик.
Измученный жизнью суровой,
Не раз я в себе находил
В глаголах предвечного Слова
Источник покоя и сил.
Как дышат святые их звуки
Божественным чувством любви,
И сердца тревожного муки
Как скоро смиряют они.
Здесь все в чудно сжатой картине
Представлено Духом Святым:
И мир, существующий ныне,
И Бог, управляющий им.
И Сущего в мире значенье,
Причина и цель, и конец,
И вечного Сына рожденье,
И крест, и терновый венец.
И сладко читать эти строки,
Читая, молиться в тиши.
И плакать, и черпать уроки
Из них для ума и души.
- Хорошо, Аким, хорошо ты прочел. Все, дети, выучите этот ст их и в мыслях часто повторяйте его, - произнес учитель, ходя между рядами и гладя детей по волосам. - А теперь я прочту вам стих, тоже Ивана Саввича, о молитве. Молитве вас учил отец Иван. Особенно хорошая молитва "Отче наш". Но давайте послушаем стихи:
Молитва дитяти
Молись, дитя, сомненья камень
Твоей груди не тяготит,
Твоей молитвы чистый пламень
Святой любовию горит.
Молись, дитя, тебе внимает
Творец бесчисленных миров,
И капли слез твоих считает,
И отвечать тебе готов.
Быть может, ангел твой хранитель
Все эти слезы соберет
И их в надзвездную обитель
К престолу Бога отнесет.
Молись, дитя, мужай с годами!
И дай Бог, в пору поздних лет
Такими ж светлыми очами
Тебе глядеть на Божий свет!
Но если жизнь тебя измучит
И ум, и сердце возмутит,
Но если жизнь роптать научит,
Любовь и веру погасит, -
Приникни с жаркими слезами,
Креста подножье обними:
Ты примиришься с небесами,
С самим собою и с людьми.
И вновь тогда из райской сени
Хранитель-ангел твой сойдет,
И за тебя, склонив колени,
Молитву Богу принесет.
Как зачарованный слушал Онищенко этот урок, урок подлинного закона Божьего. А учитель вдохновенно рассказывал детям, как молился Сам Иисус Христос и как учил молиться людей: в уединении, молиться не для показа, не для того, чтобы это видели люди, а для своей души, чтобы она постоянно помнила, кто она перед Богом, Отцом всех людей. И как она должна жить на земле, прощать людям долги их и любить Бога, любить близких своих и всех людей.
Иван помнил уроки закона Божьего в своей школе, где учил их этому отец Емельян, но помнил совсем другое. Сердитый отец Емельян часто таскал их за уши, стращал карами Божьими, учил множеству непонятных молитв. И не помнилась любовь к урокам закона Божьего, а все человеческое. Отец Емельян любил рисовать в воображении детей картины страшного суда, и рисовались они с явным ужасом, даже, помнил, волосы на голове шевелились.
И вот здесь он увидел другое, видел живые глаза ребят, ощущал живой трепет детских сердец. И когда зазвенел звонок, возвещающий конец занятий, дети готовы были еще сидеть и слушать. Но учитель окончил и ласково отпустил их.
Потом он расспросил Ивана, откуда он, кто и куда идет. Затем пригласил его в свою комнату при школе, в которой жил. Сторожиха подогрела им суп и подала кашу.
Икон в комнате не было. Иван поднялся помолиться, поднялся и учитель, с любопытством поглядывая на молодого ссыльного-евангелиста. Затем, покоренный скромностью гостя, учитель рассказал ему о себе, о своих взглядах на школу, на образование, на Бога. Звали его Николай Иванович Торгский. Он учился в семинарии, но к роли священника или прислужника в церкви его не тянуло, и он избрал преподавание детям грамоты. В Бога он верил, истину любил, но в церковь ходит изредка, только для порядка, для виду. Он понимал, что служение богоугодно лишь самой жизнью человека. У него было Евангелие на русском языке, которое он купил в Воронеже в лавочке самого Ивана Саввича Никитина. Он читает его сам, иногда людям, которые собираются у него по вечерам. В их селе еще нет любящих чтение так, как он, но желающих слушать много. Батюшка церкви Иван - строг и стоит за то, что чтение на славянском языке божественно и должно производиться именно так. Но чтение Евангелия ему, учителю, которого он уважал, он разрешает. Учитель не курит, много не пьет, с женщинами сдержан. Старается быть справедливым во всем, к детям добр.