Иван глубоко и свободно вздохнул и стал читать по памяти дальше: "Да будет воля Твоя, как на земле, так и на небе". Как в Тебе, так и во мне, как во всем у Тебя, так и на земле, во мне... воля Твоя. Моя воля малая должна быть отдана Тебе. Не моя, но Твоя да будет... Во всем в жизни - да будет воля Твоя".
Как хорошо и торжественно было Ивану стоять так, ощущать себя сыном Отца небесного, понимать Его, обращаться к Нему.
Солнце уже поднялось, когда Иван кончил молитву. С просветленным лицом, с легким сердцем и твердой поступью быстро пришел он домой. Отец уже кончил впрягать в бричку лошадь. Он с матерью и детьми выезжал в поле на прополку подсолнуха. Надо было выехать пораньше, еще до восхода солнца, но жалко было рано будить детей. "Ничего, Бог даст, все сделаем", - думал Федор, проверяя подпругу лошади.
- Садись, Ваня, едем.
- Я покушаю в обед, - весело сказал Ваня матери, когда он увидел ее, роющейся в корзине, чтобы дать что-нибудь поесть сыну.
- Я рано никогда не ем.
- Ты где был так рано? - спросила мать.
- В курене, на пасеке, - ответил Ваня. - Хотите, я прочту стих Лермонтова? На прошлой неделе я выучил у тети Кати.
Бричка катилась по мягкой пыльной дороге. Младшие сестренки положили головы на старый сермяг и, несмотря на тряску, уснули. Мать посмотрела на сына и приготовилась слушать.
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная
Святая прелесть в них!
С души, как бремя, скатится
Сомненье далеко...
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
Отец вполоборота глянул на сына и ничего не сказал. Сам Федор молился непременно каждый день утром и перед сном. Но молитва его была самая короткая. Раньше перед образом, теперь перед лампадкой. Войдя в комнату и закрыв дверь, он крестился и говорил только: "Господи!" Затем шел на работу или ложился спать. И совесть никогда не мучила его за краткость обращения к Богу. Плохо было, когда он выпивал лишнее или ругал кого-то. Тогда он стоял перед лампадкой, а вот слова "Господи" - не было. Было только чувство вины и желание зарыдать...
Теперь вера сына, хотел того Федор или не хотел, радовала его. Всем своим существом он радовался сыну, вместе с тем с тоской чувствовал, что ангел приносит человеку и радость, и страдания, приносит и скорбь великую...
Глава 6. Единение со Христом
Читая Евангелие, Иван подолгу задумывался над словами Христа: "Пребудьте во Мне, и Я в вас" и "Я семь Лоза, а вы ветви". Как это быть в Нем? Как это Он в нас пребудет?
Мудрец древности Платон, выражает глубокую тоску по высшему существу, появление которого удовлетворило бы неудовлетворенное стремление человека к свету. Эта тоска свойственна человеку вообще. Знал ее и Иван Онищенко. Не было у Ивана человека в своем селе или даже в семье, который мог бы силой своего слова, силой примера своей жизни дать ему силу идти вперед, спастись от пороков, спасти себя от смерти.
В детстве он ходил с матерью, реже с отцом, в церковь. Там был священник большого роста - отец Емельян, доброй души человек. Он казался Ване верхом совершенства и добродетели. И мальчику хотелось подражать батюшке во всем: и в походке, и в манерах, и в голосе. Но когда Ваня подрос и стал разбираться в пересудах людей, он много узнал о священнике такое, что очень ранило его душу.
Другой человек - его крестная, тетя Катя, была хорошей учительницей. Но подражать ей в чем-либо Ивану не хотелось. Он просто любил ее за мягкий характер, за знания, за то, что она была его крестной.
Значущей фигурой был прадед Тимофей - трудолюбивый, разбогатевший человек. Но быть похожим на него Иван не стремился. Он понимал, что богатство не делает человека лучшим. Отец Вани любил семью, детей, но был молчалив, замкнут. И мальчик сторонился отца. Мать была близка ему, но она его любила и только. А юноше всем своим существом хотелось иметь высокого друга, значительного человека, от которого можно было бы многому научиться. Но такого не было.
Была непомерная тяга к Богу. С детства, с юности он верил, устремлялся к небесам, но это было слишком высоко, слишком недосягаемо. Чаще всего от этого он унывал и даже плакал.
И вот, когда он получил подарок отца, он приобрел ангела - Евангелие. Его покорило открытие Иисусом Христом лица Отца небесного: "Я открыл имя Твое человекам". Бог евангельский, Отец был близок душе Ивана, покорил своей доступностью, близостью. Заповедь любви к своему Богу и подобная ей - к ближнему своему - стала близкой Ивану. Он теперь жил ею. Быть совершенным, как Отец. Эта заповедь стала самой дорогой и насущной. Но как? Ведь Отец это Бог, это Дух. Его никто никогда не видел. Как же быть таким как Он? И на этот вопрос отвечает Сам Сын Божий, Иисус Христос: "Пребудьте во Мне, и Я в вас". Внимательно и много раз читает Иван слова учения Иисуса Христа, читает о Его жизни, поступках, о Его стремлении исполнить волю Отца Своего. Ивана поражает сопоставление Христа с Отцом: "Я и Отец одно". Он читает, как достигал этого Иисус. Хотя Он и Сын, однако с воплем и слезами во дни плоти своей достигал навыка в совершенном послушании.