Наиболее замечательный прием тех, кто хочет спасти дело христианства от рационалистической опасности, вызывающий, тем не менее, у верующих обвинение в богохульстве, заключается в следующем: из всех наших источников, прежде всего из синоптических евангелий, вылущивается «ядро» в виде первоначального исторического рассказа якобы на котором и может быть основана биография Иисуса.
Сторонники этого приема, признавая наличность большого количества интерполяций в евангелиях, тем не менее, исповедуют «аксиому», утверждающую, что такое историческое ядро обязательно должно существовать. Выделение этого исторического ядра способно, мол, доставить достаточно солидную базу для жизнеописания Иисуса. Пройдет, вероятно, немного времени и это «историческое ядро» станет главной базой тех христиан, которые продолжаю׳!’ еще употреблять оружие доказательства в борьбе с инакомыслящими.
Однако эта новая позиция является даже на первый взгляд лишь позицией отступления, и долго она не удержится. Если мы даже и примем со всеми надлежащими оговорками выдистиллированное «первоначальное евангелие», то, как бы оно опять не оказалось литературной стряпней из всяких чудес и мифических проповедей! Миф о рождении и распятии отпадет; но ведь останутся мифы об искушении и преображении. На первом плане окажется Нагорная проповедь, которая является продуктом компиляции.
По-прежнему притчи будут фигурировать в качестве проповедей Иисуса, останутся и предсказания о падении Иерусалима, которые совершенно явно написаны были уже после разрушения храма, сохранены будут и мифические двенадцать апостолов. Все эти данные лишены подлинной биографической достоверности. Господин Жоллей[20] даже ни разу не останавливается над проблемой: если все поучения иисусовы были действительно в ходу среди первых христиан, то как же могло случиться, что Павел ни упоминает ни одного из них?
Я не хочу дальше останавливаться на том, что д-р Вейс и г. Жоллей оставляют нетронутыми также совершенно явно пристегнутые места, как XXII, 5 у Луки. «Если не покаетесь, все так же погибнете», места, которые противоречат всему основному тексту. Если мы будем продолжать просеивание текста до полного исчезновения подобных чужеродных вставок, то мы все же окажемся пред совершенно непреодолимым затруднением: тот самый основоположник христианского культа, существование которого мы допустили в теории, совершенно не выявлен в нашем исследовании, ибо нам все время приходится иметь дело с мифами доктринальными и историческими. У нас остается единственная более или менее содержательная историческая гипотеза. Нам остается предположить существование некоего неопределенного религиозного первоучителя вроде Иисуса бен-Пандира, который был казнен за свое учение имевшее, вероятно, антииудейский характер. Вокруг движения этого дохристианского Иисуса могли сгруппировываться обломки древнего солнечного культа или старинного культа младенца Иошуа, сына Марии. Но если такая гипотеза не может быть категорически опровергнута, то все же изучение религиозного развития дает нам право признать, что исторический культ Христа мог развиться лишь из древнего культа Иисуса, который имеет наподобие столь многих других культов свои корни в примитивном обоготворении природы
Вокруг раннего исторического культа, в котором «Иисус», отнюдь не Иисус из Назарета, фигурировал лишь в роли распятого мессии, в роли не учителя, а бессловесной жертвы (таково было воззрение. Павла), могли сгруппироваться различные другие доктринальные движения, которые могли впитать в себя действительно имевшие место высказывания различных Иисусов, назаритов и неназаритов, претендовавших на звание мессии. Исторический же культ кроме того несомненно впитал в себя уже в течение одного поколения множество всяческих прагматических и дидактических измышлений.
Исчерпывающее изложение этой теории, которая постепенно переводит нас от мифологии, рассматриваемой в историческом освещении, к истории, изучаемой в социологическом освещении, придется отложить до другого раза. В настоящем сочинении мы хотим только закончить распашку мифологической почвы, что нам необходимо в ближайшую очередь. В предыдущем сочинении я вскрыл языческое происхождение многих христианских мифов. Остается еще много евангельских мифов, как исторического, так и доктринального характера, в которых столь же легко обнаружить их языческое происхождение. Я, правда, не взял на себя задачи проанализировать все решительно евангельские мифы, я только попытался составить толковый каталог, обнимающий десятка два мифов исторического характера и связный суммарный обзор уже разобранных мною мифов доктринального характера. При этом я постарался привести несколько доказательств в пользу моего взгляда на евангельские поучения, претендующие на роль подлинных высказываний проповедника Иисуса, странствовавшего в сопровождении 12 апостолов, как на доктринальные мифы самой чистой воды.
20
Жоллей — английский мракобес, много сделавший для ознакомления английского общества с работами и выводами немецких критиков и иезуанистов, Вейса, Шмиделя, Пфлейдерера и др.