«Главным объектом исследований Эвариста Галуа являются условия разрешимости уравнений в радикалах. Автор строит основы общей теории, которую детально применяет к любому уравнению, чья степень — простое число. Шестнадцати лет, на скамье Луи-ле-Гран… работал Галуа над этой сложной темой. Он последовательно представил в академию ряд работ, содержащих результаты его размышлений… Референтам показались неясными формулировки молодого математика… и следует признать, что упрек был не лишен оснований. Преувеличенное стремление к краткости породило этот недостаток, которого нужно в первую очередь стараться избегать, когда имеешь дело с отвлеченными и таинственными категориями чистой алгебры. Тому, кто намерен вести читателя к неизведанной земле, далеко от проторенной дороги, воистину необходима ясность. Как сказал Декарт: «Когда имеешь дело с трансцендентальными вопросами, будь трансцендентально ясен». Слишком часто пренебрегал Галуа этой заповедью; и понятно, почему знаменитые математики могли счесть необходимым направить одаренного, но неопытного новичка на правильный путь суровым советом. Автор, которого они осудили, был полон энергии и рвения; их совет мог оказаться ему полезен.
Теперь все иначе. Галуа больше нет! Остережемся бессмысленной критики; пройдем мимо недочетов и обратимся к достоинствам…»
В этих словах видна попытка извинить и оправдать тех, кто так и не признал Галуа при жизни. Бесцельная защита! В равной мере тщетными были бы и обвинения. Величие трагедии Галуа заслоняет вопрос о вине или заслугах нескольких людей, прочитавших или не прочитавших его работы.
Послушаем теперь мнение о публикации Лиувилля, высказанное математиком Бертраном в очерке о Галуа: «Публикуя работу, показавшуюся неясной Пуассону, Лиувилль объявил о своем намерении снабдить ее комментарием, которого он никогда не написал. Я слышал, как он говорил, что понять доказательства очень легко. Видя мое изумление, он добавил: «Достаточно на месяц-другой посвятить себя исключительно этой работе, не думая ни о чем другом». Это объясняет и оправдывает затруднение, в котором честно признался Пуассон и которое, несомненно, испытали Фурье и Коши. Прежде чем написать работу, Галуа больше года производил смотр бесчисленной армии сочетаний, подстановок и перестановок. Ему пришлось отобрать и пустить в ход все дивизии, бригады, полки и батальоны и выделить простые подразделения. Чтобы понять его изложение, читателю нужно познакомиться с этим сборищем, проложить сквозь него дорогу, научиться видеть его в нужном свете. На все это нужны долгие часы и активное внимание. Этого требует сущность темы. И мысли и язык являются новыми. Их не изучишь за один день.
Желая как следует понять работу, которую он собирался комментировать, Лиувилль пригласил нескольких друзей прослушать серию лекций о теории Галуа. На этих лекциях и обсуждениях присутствовал Серре. В первом издании его «Учебника высшей математики», вышедшего в свет несколько лет спустя, об открытиях Галуа не сказано ни слова. В предисловии говорится, что автор не хочет незаконно воспользоваться правами своего учителя. Прошло пятнадцать лет, прежде чем появилось второе издание книги Серре. Лиувилль, по-видимому, отказался от проекта написать комментарий к работе Галуа. Для второго издания книги Серре подготовил изложение теории Галуа. Помнится, он отвел для него шестьдесят одну страницу. Они были напечатаны, и я корректировал оттиски.
Меня удивило, что в этих страницах не приводятся высказывания Лиувилля. Когда я спросил Серре, почему, он ответил: «Я действительно принимал участие в обсуждениях, но ни слова не понял». Позже, однако, видя, что подобное объяснение вряд ли покажется удовлетворительным, он уступил желанию Лиувилля и изъял шестьдесят одну страницу. Чтобы уладить с наборщиком (последующие страницы были уже готовы), он написал столько же страниц на совершенно другую тему».
В 1870 году, почти сорок лет после смерти Галуа, Камилль Жордан написал книгу о теории подстановок. В предисловии говорится, — быть может, с излишней скромностью, — что эта книга лишь комментарий к работе Галуа. Именно этот труд привлек внимание математического мира к работам Галуа. Ниже, приводятся выдержки из предисловия к книге Жордана: