Выбрать главу

В XIV веке единого и специального места для их погребения не было. Происходило это по-разному. Хоронили матерей, жён и сестёр князей, например, в Спасо-Преображенском монастыре (в его соборе в 1330-м или в 1331 году упокоилась жена Ивана Калиты — Елена, а затем жена сына Ивана Калиты, великого князя Симеона Гордого, — Анастасия). В приделе собора была расположена гробница княгини Александры (в иночестве Марии) — вдовы сына Калиты, великого князя Ивана Ивановича. Там же похоронили и третью жену великого князя Симеона Гордого — Марию (в иночестве Фетинию). Казалось бы — всё определилось, традиция уже сложилась.

Но всё же это был мужской монастырь. И в кругу великокняжеского Московского дома сложилось другое представление о ритуале женских похорон. Оказалось важным, чтобы это происходило в обителях, основанных самими великими княгинями. Пример: княгиня Мария (в иночестве Марфа), жена князя Андрея, третьего сына Ивана Калиты, упокоилась в 1389 году в Богородице-Рождественском монастыре, ею же (вместе с княгиней Евдокией) и основанном.

И в конце концов самую твёрдую традицию фактически установила великая княгиня Евдокия. Здесь ей также принадлежит пальма первенства. Начала она с простого, когда в 1393—1394 годах построила каменную церковь Рождества Богородицы в Кремле. В 1399 году в Литве умирает её дочь — Мария, жена князя Семена Лугвения Ольгердовича. Скончалась она далеко — в Мстиславле. Но тело долго перевозили в Москву. Похоронили Марию в храме Рождества Богородицы, то есть не в отдельном женском или мужском монастыре.

Возможно, именно в этот момент у княгини Евдокии возникла мысль основать свой монастырь, который бы стал усыпальницей женщин Московского дома. И она осуществила свой замысел.

В Вознесенской обители, которую она основала и где её затем похоронили, не сразу, но довольно быстро стали появляться гробницы с прахом московских княгинь. Первой после самой Евдокии здесь упокоилась невестка Евдокии, жена князя Юрия Дмитриевича Анастасия. Она скончалась после возвращения из Москвы в Звенигороде. И могла быть там похоронена в уже основанном её мужем Саввино-Сторожевском монастыре. Но тело её перевезли в 1422 году в Москву, в Вознесенскую обитель (судя по всему, в течение пятнадцати лет после святой Евфросинии в обители не хоронили титулованных особ). Далее была Софья Витовтовна. И так далее. Традиция укрепилась, стала жива и неколебима.

После такого предисловия вернёмся к краткой летописи Вознесенского монастыря. После того, как великая княгиня Евдокия заложила каменный собор Вознесения Господня, его дальнейшая судьба, как мы уже знаем, была непростой. Почти пол века его пытались достроить, но безуспешно. Но вот великая княгиня Мария Ярославна, супруга великого князя Василия II (Тёмного), решила возобновить эту работу. Возведение храма было поручено зодчему В. Д. Ермолину, тому самому, который создал известное изображение святого Георгия Победоносца на Фроловских (Спасских) воротах, хранившееся затем в Вознесенском монастыре. Ермолин достроил собор и переложил его своды.

Освятили храм в 1468 году при большом стечении народа. То был настоящий праздник, ибо к тому времени здесь уже были похоронены известные княгини великокняжеского дома. Став покровительницей Вознесенского девичьего монастыря, в 1478 году великая княгиня Мария Ярославна приняла здесь постриг с именем Марфа.

В 1482 году в монастыре произошёл грандиозный пожар. Храм очень сильно пострадал. Требовались почти полный ремонт и перестройка. Тогда при пожаре сильно обгорела очень чтимая икона Божией Матери «Одигитрия» (о ней чуть ниже). Перестроили, а затем и вновь освятили собор Вознесения в 1519—1521 годах. Труды совершал, как предполагается, известный итальянский зодчий Алевиз (Новый).

Примечательна история, случившаяся в обители в 1521 году, связанная с чудесным избавлением Москвы от нашествия Магмет-Гирея. В те дни, как сообщают почти все летописи XVI века, слепая старица Вознесенского монастыря увидела (как говорилось — «умными очами») исходящих из столицы русских святых, которые как будто вновь вынесли через Фроловские ворота икону Владимирской Богоматери. Навстречу им шествовали преподобные Варлаам Хутынский и Сергий Радонежский, которые умолили покидающих Москву вернуться обратно и не оставлять город без молитвенной помощи, дабы защитить от «варварского нашествия». Москва, как известно, тогда молилась изрядно. И спаслась.