- Мне все равно, для какой цели Черный Лебедь создал тебя, - сказала ей Эделайн. - Мне все равно, упала ли ты с неба или вылупилась из яйца на пляже... ты все еще моя дочь, и я всегда буду любить тебя. Вне зависимости от обстоятельств.
Новые слезы обожгли глаза Софи.
- Тебе не жаль, что теперь вы не можете от меня избавиться?
- Ты действительно так думаешь? - спросила Эделайн.
Софи опустила голову и указала на ободок.
- Кому нужен урод в семье?
- Уроды - это Члены Совета, которые подумали, что это было приемлемым наказанием, - проворчал Грэйди. - Но я обещаю, Софи, ничто не изменит нашего желания оставить тебя. И никогда.
- Но я продолжаю разрушать ваши жизни!
- Нет... ты заставила нас снова жить, - пообещала Эделайн. - Ты - сильная, красивая и удивительная девочка, и ничто... - она провела пальцами по ободку, - ... этого не изменит. Ты всегда будешь нашей дочерью, и мы всегда будем тебя любить, потому что ты...
- Напоминаю вам Джоли? - Слова сорвались с ее языка, и Софи пожалела, что не могла забрать их обратно. Особенно, когда она увидела их ошеломленные лица.
- Не важно. Я не должна была...
- Нет, должна, - сказал Грэйди, сжав ее плечи, чтобы не дать ей отвернуться. - Софи, я... мы... никогда не хотели сравнивать тебя с Джоли. Да, ты определенно напоминаешь нам о ней. Но только потому, что мы любим тебя очень и очень сильно. А любим мы именно тебя. Ты знаешь это, да?
Хлюпанье носом было единственным ответом, который могла придумать Софи.
Эделайн стерла слезу с ее щеки.
- Пожалуйста, Софи. Ты должна верить нам. Мы хотим тебя. И только тебя, ладно? И это никогда не изменится. Никогда.
Софи проглотила рыдание, чувствуя, как завязанные в ней узлы ослабляются и прошептала:
- Знаете, чего я хочу?
- Чего? - спросил Грэйди.
- Маму и папу.
Она сказала последние слова в качестве проверки, не уверенная, как они чувствовались.
Но они чувствовались правильными. Очень правильными.
Особенно, когда Грэйди и Эделайн прошептали:
- Это то, ради чего мы здесь.
- Вне зависимости от обстоятельств, - добавила Эделайн.
- Вне зависимости от обстоятельств, - повторила Софи.
Она потянулась и обняла их, ощущая правильность этого действия.
- Я люблю тебя, мама, - прошептала она. - Я люблю тебя, папа.
- Мы тоже тебя любим, - сказали они ей, их голоса срывались от рыданий.
Софи понятия не имела, сколько времени они сидели, обнимая друг друга, или сколько времени прошло с той ночи, когда Совет приговорил ее. Но она, наконец, была готова столкнуться со следующим днем.
И это было хорошо, потому что когда она помылась, оделась и медленно спустила вниз, Грэйди и Эделайн были не одни.
Ее ждал Сандор.
А также Фитц и Биана.
И Киф.
Софи не нужно было спрашивать, почему они все здесь.
Она видела крошечные свитки в их руках.
На каждом стоял знак лебедя.
Глава 60
Учитывая ее недавние проблемы, Софи ожидала, что родители будут держать ее подальше, очень далеко, от незаконных свитков, которые находились в руках Фитца, Кифа и Бианы. Вместо этого они оставили их в гостиной с меллоу-мелт и ягодным соком и пошли наверх. На самом деле они сказали Сандору следить за происходящим. Но главным образом они, казалось, испытывали облегчение, что видят, что Софи снова делает что-то нормальное.
Или возможно они знали, что она была слишком бесполезна, чтобы быть влезать куда-то, так или иначе...
Черный Лебедь, должно быть, думал о том же. Очевидно, они связались с Кифом в течение часа после приговора Софи, приказав ему рассказать Фитцу и Биане о его папе и ждать нового плана. Замена одного Телепата на другого... с Ванишером в придачу.
Было трудно не расстроиться.
Ее друзья сидели на диване напротив нее, смотря куда угодно кроме ее лба.
- Вы можете прекратить притворяться, что ничего не замечаете, - пробормотала Софи.
Ей удалось прикрыть часть ободка волосами, но часть, которая пересекала ее лоб, и плоский бежевый камень, который располагался между ее бровями, было невозможно скрыть... если только постоянно не прикрывать голову руками. И по правде говоря, этот вариант Софи рассматривала.
- Честно, я думаю, что это симпатично, - сказала Биана, получая тычок локтем от Фитца. - Что? Я знаю, что это ужасно. Но... по крайней мере, на вид не уродливо. Разве это было бы не хуже?