У нас была уверенность, что двойка Мысловский -- Балыбердин выполнит поставленную перед ними задачу, хотя им будет очень и очень трудно.
Мысловский находился далеко не в лучшей спортивной форме. И возраст есть возраст, но воля, целеустремленность, уверенность, желание достичь заветной цели являются хорошими союзниками в любом трудном мероприятии. А В. Балыбердин обладал не только огромной целеустремленностью, волевым настроем, желанием достичь вершины Эвереста, но и необыкновенной работоспособностью, как внизу, так и на больших высотах. Это он продемонстрировал на предгималайских сборах, а в Гималаях с первого дня он выполнял любые работы--самые тяжелые, самые трудоемкие, но необходимые для успеха экспедиции.
Мы понимали, что быстрому прохождению ледопада Кхумбу в трудных условиях этого года экспедиция обязана Балыбердину и Шопину. Они первыми пришли в лагерь I, переносили грузы в лагерь II и выше. Обработка маршрута на скалах перед лагерем IV во время акклиматизации также проведена В. Балыбердиным. Он во время акклиматизации и восхождения не пользовался кислородом. Только чрезмерно трудные условия, усугубившиеся потерей рюкзака Э. Мысловским, заставили его использовать кислород во время сна. Не умаляя достоинств других участников экспедиции, можно ответственно сказать, что он был лучшим участником экспедиции. И заслуженно достиг вершины Эвереста первым из советских альпинистов.
Ленинградские тренеры, принимавшие участие в подготовке В. Балыбердина, могут гордиться его успехами, а тренеры экспедиции удовлетворены тем, что сумели разглядеть среди большого числа кандидатов талантливого, ранее не обладавшего широкой известностью альпиниста, оценить и включить в состав экспедиции.
Обстоятельства для двойки Балыбердин --Мысловский сложились самые неблагоприятные. Из-за небрежности на маршруте, проявленной, по-видимому, из-за усталости и переутомления, Э. Мысловскому пришлось расстаться с рюкзаком, в котором было много необходимого для восхождения. Неутомимый и благоразумный В Балыбердин частично в одиночку (не в ущерб безопасности) обработал маршрут, оказал моральную помощь Э. Мысловскому и вложил много энергии на завершающей стадии восхождения. О тех трудностях, которые пришлось преодолеть Э. Мысловскому. свидетельствует тот факт, что последние метры к вершине он шел полчаса, а ему, заторможенному усталостью, казалось, что он идет всего несколько минут
В этот же день, 4 мая, когда Балыбердин и Мысловский преодолевали трудные мЪтры вершинного гребня, на ледопаде случилась неприятность: А. Мсскальцов при переходе через трещину допустил неосторожность. Прежде чем переходить по лестнице через широкую трещину, надо было проверить, не вытаял ли фирновый крюк, на котором закреплена перильная веревка. Он не проверил, качается ли лестница, не пристегнулся карабином (ж ум аром) к перильной веревке для самостраховки. Наступив на лестницу, которая покачнулась, потерял равновесие, начал падать и в следующий момент ухватился за перильную веревку. От рывка вытаявший фирновый крюк выскочил, и, хотя скорость частично была погашена, удержаться не удалось.
&
271
Правда, все закончилось более или менее благополучно, поскольку он упал на наклонную стенку трещины, пролетев 10--12 м, и задержался на одном из выступов.
Ю. Голодов по рации сообщил об этом в базовый лагерь. Немедленно был выслан транспортировочный отряд во главе с врачом С. Орловским и Л. Трощиненко. Хотя Ю. Голодов и А. Москальцов ушли недалеко от базового лагеря, поднявшись метров на 400 по ледопаду, транспортировка пострадавшего заняла целый день.
Во время этой транспортировки в 14.35 мы услышали голос В. Балыбердина, сообщившего, что кажется выше идти уже некуда и, по-видимому, он на вершине. После этого начались уточнения: видна ли китайская тренога, как самочувствие, где Э. Мысловский? В 15.05 мы услышали, что Э. Мысловский также поднялся на высшую точку планеты.
Мы поздравили друг друга с успехом, хотя настроение у всех было настороженное. День клонился к вечеру. На спуске, как правило, с каждым шагом появляются новые силы, и представлялось, чтр В. Балыбердин и Э. Мысловский быстро спустятся в лагерь V, где уже была группа
B. Иванова.
Нам тоже надо было засветло спуститься в базовый лагерь. Мы выключили рацию и продолжили спуск А. Мос-кальцова. Только прибыв в базовый лагерь, мы узнали, что по рекомендации Е. И. Тамма В. Иванов в 17.00 направил двойку С. Бершов --М. Туркевич навстречу В. Балыбердину и Э. Мысловскому. Последние сильно переутомились и спускались чрезвычайно медленно. Что касается двойки
C. Бершов -- М. Туркевич, то она с молодым задором, мож
но сказать, рванулась вверх к уставшим товарищам, захва
тив с собой живительный кислород и горячий компот. И в
21.30 они встретили двойку, передали им кислород.
Удостоверившись, что те могут самостоятельно продолжать спуск, устремились к вершине, предварительно согласовав это с Е. И. Таммом, который после связи сообщил мне, что дал разрешение на ночное восхождение. Я согласился с этим решением, понимая, что на следующее утро С. Бершов и М. Туркевич будут иметь меньше возможности для восхождения: кислород будет израсходован и, возможно, потребуется сопровождать вниз Э. Мысловского. В 22.25 С. Бершов и М. Туркевич уже были на вершине. Такой темп набора высоты при лунном свете могли выдержать только выдающиеся альпинисты. На спуске они быстро настигли В. Балыбердина и Э. Мысловского. После этого спуск Э. Мысловского и В. Балыбердина ускорился, но оставался достаточно медленным. Э. Мысловский и
B. Балыбердин продолжили спуск, используя веревку
C. Бершова и М. Туркевича в качестве перильной. После
этих сообщений все находящиеся в базовом лагере стали
меньше беспокоиться за судьбу наших товарищей.
Иногда задают вопрос: был ли риск при принятии решения о выпуске Э. Мысловского и В. Балыбердина?
Мне представляется, что риск бывает в том случае, если при принятии решения нет уверенности в реальности выполнения поставленной задачи. В данном случае, ставя задачу обработки маршрута, установки лагеря и восхождения, мы (в частности я) были уверены в ее реальности, в тех возможностях (физических и моральных), которые раскрываются у сильных людей, не подверженных панике в минуты труднейших испытаний. Именно такими людьми являются участники гималайской экспедиции. Такая проверка проведена всем ходом их занятий альпинизмом. Это проверено и на прошлогоднем сборе под пиком Коммунизма, когда потребовалось оказать помощь четверке ленинградских альпинистов. Тогда Л. Трощиненко, В. Онищенко и другие в очень трудных условиях в самый кратчайший срок сумели подняться на плато пика "Правды" и оказать заболевшим необходимую помощь.
И в данном случае решение о выпуске В. Балыбердина
и Э. Мысловского на восхождение было продиктовано именно такой уверенностью.
Что касается восхождений других групп, то все они поднялись в соответствии с планом, хотя трудности, перенесенные двойкой Балыбердин -Мысловский, наложили свой отпечаток на деятельность всех восходителей.
Особенно в трудных условиях совершила восхождение двойка К. Валиев--В. Хрищатый. Погодные условия днем
мая не позволили им подняться на вершину, а в ночь на
мая ветер порою достигал ураганной силы -- порывы до
40 м в секунду, от холода коченели руки. Рация замерзла,
связь с базовым лагерем отсутствовала. В таких невероят
ных условиях двойка К. Валиев -- В. Хрищатый достигла
вершины и самостоятельно спустилась в лагерь V. Это
могли совершить только альпинисты, обладающие помимо
отличных технических и общефизических качеств высокой
морально-волевой устойчивостью.
Решению тренерского совета дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать К. Валиева и В. Хрищато-го предшествовали два обстоятельства.
Первое. Нам представлялось, что Е. Ильинский и С. Чепчев уже очень сильно устали. Они, как и Э. Мысловский, поздно приходили в промежуточные лагеря. А утром
8 мая, не имея сведений о К. Валиеве и В. Хрищатом,
продолжали ожидать их в лагере V до 9 часов. Они не