сделали попытки выйти навстречу, хотя срок возвращения
уже прошел. Можно было предположить, что двойка восхо
дителей нуждается и в кислороде. Со времени выхода
К. Валиева и В. Хрищатого из лагеря V прошло уже более
12 часов.
Второе обстоятельство, которое было, пожалуй, решающим. Это сообщение Е. Ильинского о том, что К. Валиев и В. Хрищатый имеют обморожения рук и дальнейший спуск пройдет более успешно, если их будут сопровождать. В это время перед нами с обмороженными руками стоял Э. Мысловский.
С учетом этих двух обстоятельств тренерский совет не мог принять иного решения, кроме как дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать двойку восходителей при дальнейшем спуске.
Казалось, что для восхождения группы В. Хомутова препятствий нет. У них было все: кислород, питание, хорошее настроение, мощное продвижение к вершине. По плану они должны были 8 мая подняться в лагерь IV,
9 мая -- в лагерь V, и только 10 мая -- быть на вершине
Эвереста. Однако обстоятельства изменились, появились
трудности другого порядка.
По-видимому, из-за несчастного случая, произошедшего с А. Москальцовым, и желания исключить в дальнейшем что-либо подобное товарищи из Спорткомитета прислали указание: "Прекратить восхождения, на каком бы этапе участники ни находились, и всем спускаться вниз". Это указание получено нами на вечерней связи 8 мая. Евгений Игоревич спросил, что я думаю по этому поводу.
Выполнить это указание было невозможно, хотя я понимал -- оно продиктовано желанием успешно закончить первую советскую гималайскую экспедицию. Одновременно у меня была уверенность в успешном восхождении тройки альпинистов под руководством В. Хомутова, было известно и их желание подняться на вершину 9 мая. Если до этого я не был сторонником форсировать продвижение к вершине, то после получения указания пришлось все делать наоборот. Я Евгению Игоревичу ответил:
-- Если группа сумеет сегодня, восьмого мая, подняться в лагерь пять, а завтра до двенадцати быть на вершине Эвереста, то нет смысла чинить препятствия. Ибо у нас будет только одна утренняя связь по радио с Калимулиным, находящимся в Катманду, на которой придется выслушать неудовлетворение нашей деятельностью. На дневной связи будем рапортовать об успешном завершении восхождений.
272
Я за то, чтобы группа совершала восхождение! Другого
мнения нет!
Евгений Игоревич был такого же мнения, о чем было
сообщено В. Хомутову.
Борис Романов, как наиболее дисциплинированный человек, придерживался другой точки зрения --выполнять указание товарищей из Спорткомитета и не мог согласиться с нашим решением. Он предложил полученное указание обсудить на собрании. Мне казалось, что наше решение соответствует альпинизму, спорту и все настоящие альпинисты его поддержат.
Оказалось не так. Было длительное обсуждение. Нас решительно поддержали Ю. Кононов и В. Воскобойников. Особенно огорчило выступление Э. Мысловского, который высказался за то, чтобы группа В. Хомутова возвращалась без восхождения. Свое мнение Э. Мысловский мотивировал якобы отсутствием подстраховки у В. Хомутова. А нужна ли подстраховка-это осталось недоказанным. Э. Мысловский по-видимому, забыл о том, что мы с Евгением Игоревичем отстаивали его кандидатуру и включили в спортивный состав, руководствуясь своим личным убеждением не считаясь с мнением и указаниями других руководящих товарищей, как и в случае с группой В. Хомутова.
В результате было принято решение запретить восхождение группе В. Хомутова. Это решение по рации было передано В. Хомутову, но последний понял истинное настроение руководства экспедиции и продолжил восхождение. Группа В. Хомутова поднялась на вершину Эвереста Экая в 11 часов 35 минут.
Итак восхождения советских альпинистов на Эверест, начавшиеся 4 мая, завершились 9 мая-в День Победы, что является весьма знаменательным!
Восхождение советских альпинистов на страницах зарубежной печати признано выдающимся, отмечена исключительная трудность маршрута восхождения, отличная техническая и общефизическая подготовка участников.
К числу достижения следует отнести и то, что количество вспомогательного состава на одного восходителя в нашей экспедиции по сравнению с другими было наименьшим. Можно сказать, что каждый восходитель сам обеспечил себе возможность восхождения.
Подтверждена возможность восхождений на Эверест без использования кислорода--В. Балыбердин использовал кислород только ночью (расход 0,5 литра в минуту), а В Хрищатый поднялся до высоты 8500 без использования кислорода (сильный штормовой ветер и ночь заставили его дальше идти с кислородом). Остальные участники расходовали кислород во время движения не более чем 2 литра в минуту, на отдыхе--0,5 литра в минуту.
Участники экспедиции проявили высокие морально-волевые качества, взаимопомощь, дружбу, желание помочь товарищу даже в ущерб себе, целеустремленность в достижении цели.
Эдуард Мысловский Восхождение
Наконец наступило долгожданное утро 27 апреля 1982 г. Настроение приподнятое, и в то же время есть какое-то внутреннее беспокойство. Сможем ли вдвоем выполнить поставленную задачу? Последние несколько дней, готовясь к выходу и пережидая непогоду, мы мысленно проходили маршрут, раскладывали по дням снаряжение и продукты, продумывали все возможные варианты. Стопроцентной уверенности, что мы поднимемся на вершину после нелегкой работы по установке V лагеря, все же не было.
Перебираю в уме события последних дней. Все ли правильно было решено во время бурных обсуждений на тренерском совете тактики и графика штурма вершины?
Сейчас наверху вместе с высотными носильщиками шерпами работают оторванные от нас Володя Шопин, Коля Черный и Хута Хергиани. Да, эту работу необходимо было кому-то выполнять. Евгений Игоревич, кроме того, решил проверить ребят: заболевание в прошлый выход-- случайность или Володя и Коля уже не смогут выйти на восхождение?
Для меня это были тяжелые дни. Может быть, в последний выход на обработку маршрута и заброску грузов в лагерь III нужно было выбрать более щадящий режим работы? А может быть, для облегчения нужно было пользоваться кислородом при подъеме из лагеря II в лагерь III, тем более что в лагере II осталось много неиспользованного кислорода? В последние дни усталость накапливалась и простуда выбила из строя ребят...
Догоняет Володя. На рюкзаке у него развешаны на просушку мокрые носки. Как только мы вышли из лагеря, он почти по колено провалился в небольшое озерцо-- утренний лед не выдержал. У лагеря переобуваться было неудобно: пошли на штурм вершины и провалились, не пройдя и сотни метров... Пришлось Володе терпеть до поворота, а это не очень приятно на морозе около 10° С.
Я предлагаю идти не очень быстро, чтобы не измотать себя в первые дни работы. Несмотря на то что самочувствие нормальное, на меня продолжает психологически давить высотное ограничение врачей и ответственность, которую, сам того не желая, возложил на плечи руководства экспедиции. Правда, на всякий случай я сделал некоторые письменные заявления, но эта формальная сторона нисколько не освободила меня от тревожных мыслей.
Не доходя до промежуточного лагеря, встречаем возвращающихся вниз на отдых Колю Черного, Хуту Хергиани и носильщиков. Поговорили о состоянии маршрута и о выполненной работе. Оказывается, высотные носильщики смогли подняться выше II лагеря только на 10 веревок, поэтому нам придется по пути догружаться кислородом.
В лагере I застаем в бодром настроении и отличном самочувствии Володю Шопина и носильщиков. Здесь нас
273
дожидается Наванг, который обжег глаза на солнце и не работал последние 2 дня. Посовещавшись с базой, предлагаем ему идти с нами. Обещаем, что если он будет хорошо себя чувствовать, то пойдет с нами до вершины. Он очень обрадовался и тут же начал тщательно готовиться к завтрашнему выходу.
Утром уходим втроем наверх. Володя Шопин нас провожает, снимая кинокамерой прощальные кадры. Он не показывает виду, но я чувствую, как он переживает, что не идет вверх вместе с нами. Вчерашний вечер и утро он заботился о нас, создавал нам хорошее настроение и желал нам успеха. Наванг молится и разбрасывает по ветру листочки с молитвами.