Мне не дали разрешения на пролет над территорией Персии и, что самое страшное, Непала. В ответ на мой запрос пришла телеграмма с отказом. Я порвал ее – меня не могла остановить бюрократия. 21 мая 1933 года я вылетел из Британии. Уже на взлете я сделал несколько ошибок, в частности неправильно работал с механизацией крыла, двигаясь по ветру.
Анализируя свои действия, я сам поражаюсь тому, что у меня многое получилось. Кажется, не было ни одной манипуляции, которую я совершил бы безошибочно. Я делал неправильно все – но меня двигало вперед безумное, нечеловеческое везение, которого в соответствии с теорией вероятности быть не может. На моем самолете не было радиосвязи, я не имел доступа к прогнозам погоды и анализу летных условий, я абсолютно ничего не понимал в ориентировании, да и карты, взятые с собой, оставляли желать лучшего. Спустя два дня после взлета меня официально объявили пропавшим без вести.
Но я просто слишком долго летел в Рим. Пришлось приземляться у какой-то деревушки на юге Франции, потому что я ошибся с направлением и слишком сильно взял к западу. На второй день я все-таки добрался до Рима и телеграфировал на родину, что со мной все нормально. В том полете я впервые понял, как держать самолет ровно, не пялясь ежесекундно на компас. Это же так просто, боже мой, как я не догадывался раньше?!
Через несколько дней я успешно преодолел Средиземное море и приземлился в Бизерте. Там меня уже ждала полиция, поскольку разрешения на посадку в Тунисе у меня не было. Я просидел в Бизерте несколько дней, пока не сумел получить это дурацкое разрешение, а потом полетел в столицу, Тунис, потому что в Бизерте не было заправочного оборудования для моего самолета. Из Туниса я отправился в Каир, предварительно отправив еще один запрос на разрешение пролететь над Персией. Но разрешение снова не дали – пришлось искать обходные пути. Поэтому из Каира я полетел в Багдад, а оттуда – в облет Персии над Персидским заливом. Я ориентировался по странице из детского учебного атласа – да, именно так. Я не шучу. Как ни странно, Лондон меня поддержал и дал разрешение на остановку на острове Бахрейн.
Другое дело, что у меня не было дозволения на дозаправку. Я был вымотан восьмичасовым перелетом над заливом и к британскому консулу на Бахрейне заявился пыльный, потный и злой. Я потребовал срочно предоставить мне топливо для дальнейшего полета. Консул упирался, опускался даже до лжи, что топлива не хватает самим, что он бы продал мне топливо с удовольствием, будь у него такая возможность. Это был длинный спор, который измучил меня не меньше перелета. Я напирал на свои медали и военные заслуги, он – на мнимое отсутствие возможности. В итоге я выиграл. Мне разрешили дозаправиться, чтобы двигаться дальше.
Сейчас тот перелет кажется полным безумием. Я летел в никуда, частенько вовсе без карт, опираясь на ложные данные и советы местных в духе «лети вон к той горе, не ошибешься». Но я долетел.
Следующей моей остановкой должен был стать Гвадар – индийский порт в паре десятков километров от персидской границы. Сейчас, если я не ошибаюсь, он находится в Пакистане. Но карты у меня не было – вообще никакой. Пока консул ходил разбираться с выдачей топлива, я сидел в его кабинете и рассматривал карту на стене. А потом меня осенило. Я скопировал часть карты – примерные очертания побережья, островки для ориентации. Бумагу консул хранил в столе под замком, поэтому я нарисовал карту чернилами на манжете своей рубашки. Этот корявый рисунок должен был стать моей единственной путеводной звездой на сложнейшем восьмисотмильном отрезке маршрута.
Я вылетел следующим утром. В идеале путь должен был занять около девяти часов, но я летел больше двенадцати. Где-то посередине маршрута сломался топливный датчик, поэтому я не знал, сколько мне еще осталось. Мотор мог заглохнуть в любую секунду.
Я приземлился в Гвадаре за десять минут до того, как солнце окончательно скрылось за горизонтом. Аэропортовый механик измерил уровень топлива в баках Gipsy Moth, посмотрел на меня и сказал: вы сливали топливо? Нет, ответил я, просто летел. У вас бак абсолютно пуст. Двигатель заглох бы секунд через тридцать, если бы вы не сели. Значит, мне повезло, ответил я.
Мне действительно повезло.
Предпоследний перелет – через всю Индию, до Пурнии, тоже прошел успешно. Я преодолел около четырех тысяч миль за две недели, удачно приземлившись на аэродроме Лалбалу. Неплохое достижение для пилота, который до того и двести миль не мог пролететь без аварии. Оставалась последняя часть маршрута – к горе.