- Так вот, Ветровская, - говорит она, снова разливая нам «горькую», но уже по половинке. - Не знаю, показалось ли тогда. Ты так убедила меня в невозможности этого, что я перестала верить собственным глазам. Только, знаешь, ведь я видела его снова.
- В смысле? - Уточняю, не до конца понимая серьезного настроя Дуси.
- В смысле: я видела в Москве твоего Леонида. – С расстановкой повторяет она.
- Когда? – Уточняю, думая в том, что у моего мужа в столице, очевидно, завелся двойник.
- Третьего сентября сего года, - уверенно говорит Беляева, а я лихорадочно соображаю, что в этот день как раз вернулась из Москвы после устройства детей по общагам и сразу из аэропорта поехала к маме, переночевав у нее, о чем заранее договорилась с Лёней. Поэтому точно знать, во сколько он вернулся, и ночевал ли, не могу. И сомнения как стая потревоженных летучих мышей устремляются в мою голову, пытая ультразвуком.
- Не может быть, - вырывается у меня, на что Дуся, выпив, даже не закусывает, роется в новеньком айфоне и протягивает его мне.
А там фотография, на которой есть дата и время съемки. И мужчина, очень похожий на моего мужа.
Хотя, кого я хочу обмануть? Это и есть мой муж.
Но не такой. Вернее, не такой, каким я его знаю.
Мужчина на фото более дерзкий, что ли. Вызывающий. Сексуальный. От него невозможно отвести глаз, как от идеальной глянцевой картинки, с которой на меня смотрит уверенный в собственной неотразимости красавец, прекрасно знающий, какое впечатление производит на представительниц слабого пола.
- Может! - Припечатывает Дуся, прерывая мои размышления.
- А где это? – Уточняю я, пытаясь определить по одежде и обстановке место съемки, но снова теряюсь, потому что одет этот Лёня вовсе не так, как дома, и тех вещей, что на нем (мне ли не знать!) точно нет в его гардеробе.
- На премьере «Осени», в столичном кинотеатре.
Узнав об этом, я окончательно убеждаюсь, что дело дрянь, и у меня нет слуховых или визуальных галлюцинаций. Потому что одна из странностей моего мужа – необъяснимая тяга к театру и кино такой силы, что на ту или иную премьеру он мог ехать за тридевять земель.
Значит, Дуся и в прошлый раз не ошиблась, - прошивает меня озарение. Но мысли потихоньку путаются, и где-то там, на периферии сознания, слабо мелькает догадка, что подруга подпоила меня намеренно, дабы я не устроила импульсивный скандал мужу или не занялась самоедством.
И вообще, я подумаю обо всем этом завтра…
Слишком уставшая, предлагаю окончить банкет, и мы выходим из-за стола нетвердой походкой, наблюдая в гостиной картину маслом: Иван в обнимку с Варей спят, сидя на диване. Неудивительно, ведь уже почти час ночи.
- Пошли спать, - говорит Дуся, - кстати, завтра у тебя прием в семнадцать ноль-ноль. Ты все документы взяла?
- Да.
- Я подъеду и отвезу, так что ни о чем не волнуйся.
- Спасибо, моя хорошая!
- Спокойной ночи! – Желает мне она и направляется в гостиную разводить по комнатам своих сонь.
ГЛАВА 3
Проснувшись достаточно поздно из-за вчерашних посиделок, решила обойти квартиру в поисках жильцов, но она оказалась пуста. Все уже разошлись по своим делам, - учебе и работам.
Приведя в себя в порядок и колдуя над завтраком, я прокручивала подробности вчерашнего разговора с Дусей.
Леонид был заядлым театралом, и я, спокойно относившаяся к любому виду искусства, не понимала этого, но и не возражала, когда он срывался на очередную премьеру. Это была одна из немногих слабостей моего мужа, к которой я относилась снисходительно. А что? У других мужья ездят на рыбалку или в сауну в компании друзей, а то и просто крепко выпивают без всякого повода. А Лёня не пил, не курил, да и друзей у него особо не было. Так что против такого вида отдыха я ничего не имела против.
Но сегодня меня грызла непонятная тревога: почему он скрыл свое пребывание здесь? Почему, если был в столице в то же время, что и я, не связался со мной или детьми? Для чего было держать в тайне свое посещение «Осени», если он прекрасно знает, что я воспринимаю это спокойно?
Еще вчера я могла бы на эмоциях набрать его, потребовать объяснений. Но сегодня решила, что лучше сделать это при личной встрече, глядя в глаза.
Уже давно я научилась сдерживать свои порывы, потому что слишком яркое фонтанирование эмоций не нравилось моему мужу. И я старалась соответствовать его ожиданиям, научившись быть более сдержанной. В этом, несомненно, имелся «плюс», если бы не одно «но»: загоняя свои чувства все дальше и глубже, однажды я поняла, что вытащить их обратно становится все сложнее. И от этого порой становилось страшно, потому что не хотелось однажды превратиться в равнодушного ко всему, безэмоционального робота.