Как будто в продолжение моих мыслей телефон оживает, и бархатный с хрипотцой голос Леонида окутывает меня коконом сладкой ваты:
- Привет, дорогая!
- Привет! – Отвечаю я, прикидывая, что, судя по обращению, настроение у него хорошее.
- Как ты добралась, все ли в порядке?
- Да, все хорошо, Лёнь, спасибо.
- Лера… - Начинает он и становится на паузу, что для него нехарактерно. Видимо, собирается с мыслями, но я не пытаюсь облегчать ему задачу, поэтому тоже молчу.
- Прости меня, - говорит он так тихо, что я не уверена, не показалось ли мне.
Я не знаю, что сказать, считая глупым переспрашивать «за что?», ожидая покаяния.
Пауза затягивается, и Лёня, так и не дождавшись ответа, интересуется:
- Когда ты вернешься, Лер? Может, купить тебе билет? – О, как великодушно с его стороны, думаю я, но другая мысль ее обгоняет:
- Лёня! Что-то случилось?
- Нет, - быстро отвечает он, - почему ты так решила?
- Потому что ты очень редко извиняешься.
- Я думал, что ты останешься дома. – Удивляет он меня своим признанием. Он вообще слушал меня тем вечером? По-моему я все доступно ему изложила.
- У меня консультация сегодня в пять. – Напоминаю я ему о том, почему нахожусь здесь.
- Тебе, наверное, нужны деньги? – Снова удивляет меня муж.
- А сам ты как думаешь? – Задаю ему логичный вопрос, раздражаясь от того, что позавчера он не задавался мыслью, как я поеду в столицу и на что вернусь обратно. Похоже, он и вправду думал, что я блефовала.
- Думаю, что ты можешь дать мне реквизиты карты кого-то из своих друзей, и я перечислю необходимую сумму.
Вот так: они для него безымянные обезличенные люди, «друзья». И это меня очень обижает, потому что Дуся и Ваня – моя вторая семья, которая искренне любит меня и наших детей, а в ответ не удостаивается даже обращения по именам, пусть и заочно. Но Леонид упорно это игнорирует, сколько бы я до него не доносила. Поэтому озвучиваю ему непреложный факт:
- Не получится, Лёнь! Они с друзей денег не берут!
Снова в трубке зависает густое молчание, но лишь на несколько секунд, потому что я слышу мужские голоса, шум, обращение к мужу по имени-отчеству и, понимая, что он уже не один, слышу:
- Прости, не могу говорить, перезвоню позже!
Он отключается, а я щурюсь в экран, как будто он может помочь разгадать мне цель Лёниного звонка. Потому что я снова не могу понять его: позвонил, чтобы узнать, когда вернусь? Или попенять на то, что я, несмотря на его ожидания, все же уехала?
И это его «может деньги нужны»… Я тихо злюсь от понимания, что если мужчина хочет, то дает, безо всяких глупых вопросов и «если». А еще от того, что он спокойно принимает обеспечение друзьями моего перелета. Неужели его не коробит?
Не успев сделать глоток чая, слышу новую трель телефона, но это не он. Дуся.
- Лерок, я очень быстро. Ты где сейчас?
- На кухне у вас.
- Тогда хватай бумагуручку в навесном шкафу у стены и записывай, - твердит она скороговоркой, заставляя меня ускоряться.
Едва я успеваю достать искомое, как она уже диктует мне Ф.И.О. и адрес врача, напоминает захватить привезенные справки, и, извинившись, что не сможет подвезти, рекомендует проложить маршрут по мобильной карте, чтобы не заблудиться. Я уверяю ее, что прекрасно справлюсь, и она отключатся, управившись за двадцать три секунды.
«День извинений какой-то», - думаю я, и, расправившись с завтраком, решаю навестить детей.
Прикинув маршрут, решаю ехать к Мишане. Он и ко мне ближе, и к клинике. А Маришку проведаю завтра.
Подходя к зданию института, издалека замечаю группу студентов, в которой сын выделяется ростом и цветом волос. Они у него черные, как смоль, и до того живые и блестящие, будто он ежедневно использует салонный уход. Но это все гены, - Лёня тоже брюнет и тоже значительно выше среднего.
Направляясь к нему, желая сделать сюрприз, вижу, как он отделяется от сверстников и отходит в сторону. Ускоряюсь, чтобы не упустить его из виду, ведь между нами все еще приличное расстояние, но резко «жму на тормоза», увидев, кто спешит навстречу…
Варвара.
Первые секунды я воспринимаю это совершенно спокойно, - они дружат с детства, мало ли, договорились погулять после уроков…
Но, когда он кружит ее, заключив в объятия, а она, сцепив замком руки на его шее, приникает к губам отнюдь не дружеским поцелуем, я, честно говоря, впадаю в ступор. И резко приседаю, прячась за близлежащим кустом.