Я много думала о нас после вчерашнего разговора, все еще сомневаясь, стоит ли рвать отношения, или у нас есть еще шанс.
Зная Лёню, я представляла, что он считал мой поступок выходкой, сумасбродством. Ведь я не стала дожидаться обещанной им помощи, а решила свою проблему самостоятельно, хотя оставалось подождать совсем немного.
С другой стороны, я не посчитала нужным объяснять ему, что после его многолетней лжи, уже не была ни в чем уверена. Даже в том, что он выполнит свое обещание. А после месяца его игнора мне трудно было убедить себя в том, что я хоть что-то для него значу.
Но сейчас, вспоминая все, что было хорошего между нами, я, дождавшись, когда закончатся гудки, взволнованно сообщаю:
- Лёня! Мне назначили операцию! – Быстро говорю ему, как будто боясь, что он оборвет разговор, сославшись на занятость, или я сама передумаю и отключусь.
- Понял.
- Лёнь…
Я не люблю просить, но сейчас готова и на это. Потому что внутренняя дрожь не дает мне покоя ни на секунду. Я не могу есть, отвлечься на что-то постороннее, не могу думать ни о чем, кроме того, что мне предстоит.
Сейчас я готова забыть все наши недомолвки и обидные слова, готова перечеркнуть его негативное отношение ко всему происходящему, и, наверное, даже понять и простить его поступок. Только бы приехал. Только бы не оставлял меня одну. Просто поддержал. Побыл рядом.
Но ему, похоже, подобная мысль даже в голову не приходит. И тогда я буквально молю его:
- Лёня… Приедь, сегодня или… завтра… Пожалуйста! Мне так страшно здесь одной!
- Лера, мы с тобой буквально вчера это обсуждали, - говорит мой муж, - ты же сама уверяла меня, что справишься, что ничего опасного в этом нет, и что доктор – большой профессионал.
Кажется, я действительно говорила ему все это, чтобы успокоить себя. Но, оказавшись перед неизбежным, поняла, что значительно переоценила свои силы.
- Да, обсуждали, - говорю еле слышно. – Только я не предполагала, что буду ТАК себя чувствовать. Мне было бы спокойнее, если б рядом был близкий человек.
- Валера, в клинике прекрасный персонал, может быть, тебе лучше обратиться к психологу? - Вот так, вроде и позаботился, но, в то же время отмахнулся, как от надоедливой мухи…
- Значит не приедешь… – С трудом выдавливаю из себя каждое слово, ненавидя за то, что унижаюсь перед ним, выпрашивая крохи заботы, но, загипнотизированная страхом, ничего не могу с собой поделать.
- Нет. – Четко и понятно говорит он. И вопрос «почему?» уже неуместен, как неуместно и дальнейшее вымаливание его милости.
Лёня принял решение и безапелляционно озвучил его, а слово он держать всегда умел. Поэтому я просто отключаюсь.
Смотрю на потухший экран, чувствуя жжение в глазах, и, с падением на телефон первой капли, отчетливо осознаю, что ни одна работа, ни один важный проект не остановит мужчину перед желанием помочь своей женщине. Значит, Лёня не желает. Упрямо гнет свою линию, не принимая мое решение, до конца оставляя меня самостоятельно разгребать последствия, как он считает, заваренной мною каши.
И, да, сейчас он бросил меня. Оставил в трудной жизненной ситуации одну. Кто он теперь? Дезертир? Предатель?
Он так и не перезвонил, а я набрала Дусю. Но абонент был недоступен. Ожидаемо. Она же предупреждала…
Ближе к вечеру от нее приходит СМС:
- Ты набирала. Что-то срочное?
Понимая, что она очень занята, иначе набрала бы, пишу ответ:
- Нет, все в порядке! Просто соскучилась)
Я передумала сообщать ей о переносе сроков. Потому что не могу срывать ее оттуда, где, может быть, решается будущее ее карьеры, прекрасно понимая, в чью пользу будет сделан выбор.
Я и так ей очень многим обязана и не могу позволить совсем уж сесть на ее красивые плечи и свесить ножки.
Наверное, раз все так складывается, мне нужно одной пройти этот путь. Поэтому даю себе установку: «соберись, тряпка!» и решительно вытираю слезы
На следующий день в клинике мне подробно рассказывают о том, что предстоит, и я рада этому, предпочитая не прятать голову в песок, а реально представлять развитие событий. Меня оставляют на ночь, потому что на следующий день утром все произойдет.
Когда я сижу в палате, ожидая последнего анализа на свертываемость крови, без которого на стол меня никто не положит, мой телефон оживает. Маришка.
Как всегда веселая тарахтушка, в чью речь нереально вклинить хоть слово, она заставляет меня отвлечься от своих бед. Я рада, что сейчас могу просто слушать ее звонкий голос, представляя, как она одной рукой держит трубку, а другой наматывает на палец шоколадный локон, выбившийся из хвостика.