- Валерия Викторовна, вы опоздали. – С порога начал я.
- Приношу свои извинения. В работе метро произошел какой-то сбой. – Что??? В метро? Серьезно?
Пока она снимала промокшее пальто и устанавливала у стола раскрытый зонт для просушки, я решил спуститься вниз.
- В следующий раз, чтобы не опаздывать, берите такси. И не оставляйте в приемной свой зонт, его не должны видеть посетители!
На следующий день я остановился недалеко от метро, чтобы лично удостовериться в ее лжи. Но, каково было мое удивление, когда я увидел ее фигурку, поднимающуюся из подземелья метрополитена на поверхность.
Дав по газам, очутился в офисе раньше, засев за документы, а, выйдя в приемную, и застав ее разговаривающей по телефону, зачем-то выговорил, что беседы на личные темы в рабочее время недопустимы. Она же, со словами: «да, конечно!» тут же убрала аппарат в сумочку и больше никогда мне с ним не попадалась. А я, бросив взгляд на часы, почему-то отметил, что до конца обеденного перерыва еще целых полчаса. И она имела полное право пользоваться своей мобилой. Да она вообще в принципе могла ею пользоваться. В любое время. Не тюремщик же я, в конце концов!
Сидя в кафе на противоположной стороне улицы, которое облюбовали мои и не только сотрудники для обеденного перерыва, отметил, что меня вытащило сюда чувство голода, заставившее отодвинуть все дела. Но еще ни разу я не видел здесь свою помощницу. Как не видел ее и питающейся хоть чем-нибудь на своем рабочем месте. А нагрянуть я мог в любое время. Она вообще хоть что-нибудь ест? И когда?
Вот же засада! Какое мне вообще до нее дело? Но мысли, особенно по вечерам, периодически возвращались к этой головоломке.
Она, похоже, была не той, кем я ее нарисовал в собственном воображении. Не похожей на тех, с кем мне обычно приходилось иметь дело.
Она хорошо справлялась со своими обязанностями, удивив меня однажды утром тем, что, войдя в мой кабинет, впервые обратилась по имени:
- Дмитрий Романович, - начала она, а я подвис от ее голоса, и от того, как звучало мое имя в ее исполнении.
- Разбирая бумаги, я наткнулась на два счета с недельным разбегом. Один из них подписан вами, второй – нет. Но второй значительно выгоднее, нежели первый. Я хотела уточнить, какой из них отправлять в бухгалтерию для оплаты.
Я протянул руку и, получив бумаги, положил их перед собой. Счета на один и тот же вид лака, но от разных поставщиков и по разным ценам. Причем, осуществив закупку по не подписанному счету, мы сэкономим значительную сумму…
- Нужно проверить готовность поставщика к сотрудничеству, - начал было я, немедленно получив ответ:
- Уже. Он готов поставить необходимую партию. Я созванивалась с ними час назад.
Неужели Диана напоследок решила напакостить? Иного объяснения нет. Но рыжая молодец, глазастая…
- Дмитрий Романович, - обратилась она ко мне снова, что заставило меня тотчас же посмотреть на нее. – У вас проводится мониторинг цен на закупаемые товары?
Черт! Если б я знал!
- У нас сложился круг постоянных поставщиков, с кем мы обычно сотрудничаем, - начал было я, понимая, насколько непрофессионально сейчас выгляжу.
- Понятно. Но до произведения оплаты целесообразно изучать рынок. Эволюционный процесс на нем не прекращается никогда, приходят новые поставщики, готовые проводить гибкую ценовую политику...
- Вот и займитесь этим вопросом! – Резче, чем хотел, ответил я, чувствуя, что и мне не мешало бы все перепроверить.
- Как скажете, - спокойно ответила она, и, развернувшись, покинула кабинет.
А я затребовал из бухгалтерии кучу бумаг, которые теперь требовали более пристального внимания…
Вот и дорасслаблялся ты, Морозов, скоро от своей меланхолии совсем на работу забьешь, и последние штаны дяде подаришь. А она, молодец, болеет за общее дело, хотя могла бы «ничего не заметить». Похоже, и тут я был не прав, предвзято считая ее посредственным сотрудником…
Даже мнение о ней как об охотнице за богатыми и успешными мужиками начало потихонечку меняться.
На работе она вела себя очень корректно. С начальниками других отделов и простыми работягами была вежливой и милой. Да и со мной всегда соблюдала субординацию, ни одного намека на подкат, флирт или кокетство.
На работу всегда приходила сама, но, может от того, что разругалась со своими ухажерами?
Хотя должно ли это меня волновать?
Нет.
Но, черт возьми, волновало. Потому что это могло быть прямой или косвенной причиной смены ее настроения, из-за чего она превратилась в биоробота. Клона той себя, что я запомнил.
А ведь я еще тогда решил, что это будет только моя игрушка, и никто не имел права ее ломать.