Да только расслабляться было нельзя, ведь не понятно, чего можно ожидать от босса в следующий момент.
Сегодня мне нужно отнести несколько заказных писем на почту, о чем я сообщаю ему по селектору, получая спокойное:
- Да, конечно!
ДМИТРИЙ
Еду за ней, держа в поле зрения, как долбанный Шерлок Холмс. Сзади периодически сигналят, но мне пох на всех. Мне надо знать, с кем рыжая встречается сегодня в кофейне. И, когда я, наконец, это вижу, моя челюсть падает на пол, в крошево разбивая зубы.
Это мальчишка. Юнец. Красивый, как модель из журнала, но не смазливый, не субтильный и не слащавый, а такой будущий брутал, которому в настоящем до этого звания не хватает всего-то опыта прожитых лет. Кстати, сколько ему? 18? 20? Не слишком ли юн для нее?
Занимаю столик за колонной, так, что она оказывается спиной ко мне. Но я могу наблюдать за парнем, стараясь это делать не слишком настырно, чтобы не привлечь внимание.
У него спокойный взгляд, умные глаза, не похож на альфонса. Но, блядь, когда его ладонь оказывается в ее руках, и она прислоняет ее к своей щеке, его взгляд становится таким настоящим, что меня передергивает. У него чувства к ней, это нельзя сыграть ни за какие деньги. Это в глазах, в жестах, в том, как он внимательно смотрит на ее лицо, внимая каждому слову, как подвигает стул, стараясь быть к ней ближе.
В два глотка я опустошаю чашку, принесенную только что официанткой, и заказываю еще. Я не могу оторваться от них, не понимая, что происходит, и что я вообще здесь делаю. Но жадно впитываю картину напротив, не двигаясь с места.
После второй выпитой уже в три глотка чашки кофе сердце начинает бегать быстрее. И потребленный кофеин, похоже, здесь абсолютно не при чем…
Проходит минут пятнадцать. Парень с сожалением смотрит на нее и, поцеловав в щеку, направляется к выходу. А она, поставив локти на стол, прячет в руках лицо, ссутулив плечи. Неужели плачет? Этот чудак обидел ее? Что он мог ей сказать? Может, бросил?
И я не знаю, кого хочу прибить в этот момент сильнее – ее или его. Решительно встаю из-за стола и подхожу к ней со спины. Кладу руки ей на плечи, и, наклоняясь к самому уху, вкрадчиво произношу:
- Валерия Викторовна, какая приятная встреча!
ЛЕРА
Я чуть не подпрыгиваю от неожиданности, услышав у самого уха низкий, с бархатными интонациями, голос своего шефа. «Не может быть», - первая мысль, посещающая голову. Но, увы, может. Только как я могла его не заметить? Да и откуда он взялся???
- Что вы здесь делаете? – Задаю самый банальный и глупый вопрос из всех возможных, почему-то разволновавшись.
- Пью кофе, как, похоже, и вы…
- Да, действительно, - отвечаю довольно скептически, пытаясь успокоиться и предположить, что ему нужно. Вот только от рук, лежащих на моих плечах, идет странное тепло, совсем не способствующее моему успокоению, а, напротив, разгоняющее сердечный ритм.
А он, усаживаясь напротив, выразительно смотрит на вторую чашку:
- И, похоже, не одна… Вот как, оказывается, вы проводите рабочее время…
- Я без обеда сегодня и могу потратить полчаса на небольшой перекус. А одна или нет, вас не касается! – Вспылила, возмущенная его поведением, а еще больше тем, что приходится оправдываться...
- Меня касается все, что касается моих сотрудников, - получаю ответ вместе с пристальным взглядом, и, тушуясь, задыхаюсь от возмущения.
- Всех или только некоторых? – Задаю вопрос, который уж давно засел в моей голове. Ведь такого отношения как ко мне, с его стороны я ни к одному из сотрудников не замечала. Со всеми, кроме меня, он всегда в рамках делового этикета, вежлив и корректен. А со мной его настроение меняется со скоростью света…
Он все так же смотрит на меня, когда хлещет по нервам следующей фразой:
- Тех, которые пудрят мозги молоденьким мальчикам. Он хотя бы совершеннолетний?
- Что??? – Взрываюсь я окончательно. - Вы шпионите за мной???
Секундная заминка, во время которой он отводит глаза, выбивает из меня спокойствие и терпение. И я, наплевав на субординацию и правила хорошего тона, глядя ему в лицо, заявляю:
- Вас никоим образом не должна касаться моя личная жизнь. И кому я там пудрю мозги, мальчикам или девочкам, - не ваше дело! Есть претензии по работе – высказывайте, а остальное – держите при себе!!!
И, предвосхищая одну из возможных его фраз, продолжаю:
- И на репутации вашей фирмы мои пристрастия никак не отразятся!
Наступает звенящая тишина. И я понимаю, что говорила слишком эмоционально и громко, хотя не люблю привлекать к себе внимание в общественных местах, и уж, тем более, путем выяснения отношений. Но, оглянувшись по сторонам, замечаю, что зал полупустой, и никому из посетителей до меня нет дела.