Задевая своей тушей по касательной, он едва не сбивает меня с ног. Пытаясь повернуть голову, лицом я касаюсь его рукава и теряю очки, которые теперь валяются на полу.
- Смотри куда прешь, курица! – Бросает мне этот хам, и, наступив на оправу, превращает ее в крошево.
У меня нет слов, да и помогут ли они в том, что случилось? Я полностью дезориентирована, лишена четких очертаний мира и обижена ни за что ни про что каким-то быдлом, которое, как ни в чем ни бывало, уже ушло, даже не заметив того, что натворило.
В расплывчатых контурах окружающего мира я выхожу из магазина и опускаюсь на первую попавшуюся лавочку в скверике напротив.
На меня как-то наваливается все разом: извечные придирки шефа; сплетни, раздутые на ровном месте от людской зависти; отложенная из-за извечной занятости покупка линз; несправедливость того, что произошло со мной несколько минут назад; моя слабость и понимание того, что я, скорее всего, не найду сама дорогу обратно. У меня в кошельке не осталось денег даже на такси, и я понятия не имею, как, видя лишь общие очертания, смогу добраться домой.
Слезы одна за другой начинают сочиться из глаз, но я даже не пытаюсь себя успокоить. А, наревевшись, решительно вытаскиваю из сумки телефон.
- Дмитрий Романович…
ДМИТРИЙ
Сегодня я увидел в ее глазах слезы…
Непролитые, готовые вот-вот сорваться…
Почему?
Неужели из-за рубашек?
Но это же вроде нормальная просьба, нет? Тем более что одна рубашка уж точно была испорчена по ее косвенной вине…
Похоже, я ее довел. Доигрался, Карабас хренов, радуйся! Только радости почему-то нет. От слова «совсем».
Когда признаки жизни подает телефон, я впервые за несколько лет испытываю искреннее удивление, понимая, что она впервые звонит мне. Сама. А еще примешивается любопытство, поскольку я даже предположить не могу причину данного события.
- Дмитрий Романович, вы не могли бы прислать за мной машину к гипермаркету? - Спрашивает она без долгих вступлений.
- А что, вы не в состоянии донести пару рубашек? – Пытаюсь язвить, но, когда улавливаю растерянность в ее голосе, в момент подбираюсь, чтобы не упустить ни слова.
- Нет… Дело не в этом… Просто… Мои очки… Они разбились… И я не смогу… Сама добраться…
Вот же черт! Желание шутить резко пропадает. Я уточняю, где она сейчас, и еду.
Когда вижу хрупкую фигурку, одиноко сидящую на лавочке в холодном сквере, сердце сжимается от желания подойти и обнять, согреть своим теплом. И откуда это во мне?
Подхожу ближе и вижу, что в руках она комкает одноразовый бумажный платочек, а глаза у нее красные и опухшие. Все-таки ревела!
Из-за меня и моих идиотских поручений. Ну, что, я себе рубашку не мог купить? Нет же! Хотел, чтобы, выбирая, думала обо мне, прикасалась к вещи, которую я потом буду носить…
И, несмотря на это, она попросила о помощи. Кого? Меня! Мудака, который, похоже, довел ее до слез.
- Так, Лера Викторовна. – Начинаю, подходя к ней ближе. – Четко, ясно и по делу. Что приключилось?
Она коротко описывает ситуацию, после чего у меня начинают чесаться кулаки. Таких, как попавшийся на ее пути урод, надо наказывать, по-другому они не понимают… Жаль, поздно уже, не найду его… Да и ее одну сейчас оставлять нельзя…
Беру рыжую за руку, и, поднимая с лавочки, прикрепляю ее ладошку к своему локтю. Она держится за меня сначала неуверенно, но, споткнувшись, вцепляется мертвой хваткой, вызывая мою внутреннюю улыбку. И так, по старомодному, под ручку, мы начинаем идти в сторону машины.
ЛЕРА
Успокоившись и собравшись, я решаю позвонить шефу, посчитав, что он сильно мне задолжал. Ведь именно из-за его прихоти я оказалась в этой ситуации, к тому же, пусть хотя бы помощью компенсирует за мои потраченные нервы.
Я ожидала чего угодно: такси, офисную машину с водителем, кого-то из сотрудников, но не его лично. И, тем не менее, он явился сам. Собственной персоной.
Сорвал меня с лавочки, заставил взять под руку и довел до машины. А потом повез непонятно куда.
- Кажется, и офис, и мой дом в другой стороне, - говорю ему, пытаясь понять, куда мы направляемся.
- Совершенно верно. Ведь мы туда не едем.
- А куда мы едем?
- Уже приехали...
Мы останавливаемся у шикарного торгового центра, и он, несмотря на мои возражения, тащит меня в отдел оптики.
После недолгой примерки оправ я поворачиваюсь к нему, и, получив визуальное одобрение, оставляю ее себе. Надев, наконец, очки, чувствую себя значительно увереннее.