- Первая… Положительная…
- А еще какая? - Не успокаивается дочь.
- А больше никакой. Только первая положительная, - говорит на автомате совершенно потерянный сын, впиваясь в меня растерянным взглядом. И я, кажется, впервые в жизни жалею, что они так хорошо учились, понимая, однако, что когда-нибудь, все же пришлось им обо всем рассказать…
- И это значит? – Подталкивает его к новому ответу Маришка, пока я смотрю на них, скованная страхом, не в силах вымолвить ни слова…
- Что мы… Приемные дети? – Выдает он первую, пришедшую в голову мысль, на эмоциях поднимаясь.
Теперь они, стоя рядом, смотрят на меня настороженно, интуитивно жмутся друг к другу, совсем как тогда, когда я увидела их в первый раз. Только теперь впереди стоит бойкая сестренка, а из-за ее плеча выглядывает обеспокоенный и растерянный брат…
Между нами повисает молчание, но я понимаю, что не имею права обманывать их, скрывая правду, как делал это столько лет со мной Леонид. Поэтому, приготовившись к самому худшему, говорю бесстрастным голосом, перечисляя только факты:
- Когда мы познакомились с вашим отцом, вы уже были у него. Вы - не приемные дети. Это я - приемная мать…
- Ч-ч-то??? – Вырывается у Маришки.
- Как это – «приемная мать»? – Вторит ей Михаил.
- Ну, в смысле, что я не рожала вас…
- Ну и что! – Тут же включается Мариша, аккуратно присаживаясь на край кровати у меня в ногах.
- Мам, поверить не могу! – Говорит Мишаня, подвигая стул к нам и снова усаживаясь на него. – Чудеса! А ты вообще собиралась рассказать нам об этом?
- Пока вы росли, Леонид не считал нужным посвящать вас в подробности. Вы считали нас своими родителями, мы считали и считаем вас своими детьми, что бы изменила эта правда?
- Или изменила? – С замершим сердцем задаю этот нелегкий вопрос.
- Нет, что ты! – Тут же говорит Мариша, и Михаил полностью с ней соглашается:
- С ума сошла? Ты - наша мама. Другой нам не надо, да Марин? - Обращается он к сестре.
- Не надо, - уверяет она, вызывая мой облегченный вздох. – Только хотелось бы знать, что случилось с той, что нас родила, - продолжает Мышь, и я делаю для себя две заметки. Во-первых, взыгравшую привычку дочери всегда докапываться до сути. И, во-вторых, то, что она не назвала ее матерью.
- Она, наверное, умерла? - Предполагает Миша.
- Нет, она жива, здорова, и прекрасно себя чувствует, - открываю я перед ними семейную тайну, решая, как обычно, идти до конца.
- И ты даже знаешь, кто она? – Зрит прямо «в корень» дочь.
- Я узнала об этом всего пару недель назад. До этого я знала лишь то, что она жива, и, со слов вашего отца, «нас никогда не потревожит».
- И… Кто она? – Задает Миша главный вопрос этого вечера.
- Яна Райс. – Говорю я четко, впиваясь в их ошарашенные лица.
Они сидят молча, и время будто бы замедляется, все больше и больше сковывая мое сердце ледяным обручем отчаяния… Я молчу, а они растерянно смотрят то друг на друга, то на меня, переваривая эту новость.
- Ну нифига себе! – первой оттаивает Мышка. – Только это ведь ничего не меняет, да, Мишань? – Обращается она к брату.
- Да! – Тут же уверенно произносит он, глядя мне прямо в глаза.
И я понимаю сейчас, что счастливее меня женщины на земле не найти. Мои «малыши» остались со мной, хотя больше всего на свете я боялась обратного.
- Ты чего, муль? – Подходит ко мне Миша, держа в руках непонятно откуда появившийся бумажный носовой платок, - перестань!
А я реву, как дура, совершенно не стесняясь своих слез, понимая, что если не успокоюсь сейчас, перейду в истерику, но сделать с собой ничего не могу. Пока Мариша зачем-то выходит из комнаты, мой молодой мужчина присаживается на корточки у кровати, и, обняв одной рукой, успокаивает:
- Ты думала, что если мы узнаем все, то бросим тебя?
Я, не в силах говорить, киваю.
- Глупая! Какая же ты глупая!!!
Я вытираю слезы, а Мыша в это время возвращается со стаканом воды.
- Ма, - говорит она деловым тоном, - все это, конечно, неожиданно, если мягко сказать… Но ты что, серьезно считаешь, что мы с братом поведемся на славу и деньги?
Я, подняв лицо, смотрю на дочь, собираясь с мыслями:
- Не на славу и деньги, Мариш, на зов крови…
- А где был ее зов крови все это время? – Взрывается моя импульсивная дочь. Мы же ничего о ней не знаем! И ни разу в жизни не видели!
- Видели, - говорю я, - есть несколько совместных фотографий…
- Стоп! – Включается сын. – Она - известная актриса. Папа – заядлый театрал… То есть… Они, что, поддерживают отношения?
- Всегда поддерживали, Миш, - говорю я, надеясь, что это не будет понято превратно. Но мои дети уже взрослые, и от них трудно что-либо скрыть. К тому же, когда они и сами уже до всего додумались.