- О чем задумалась, подруга?
- О том, что ты права. – Она удивленно вскидывает брови, притормаживая у светофора. – Мне, действительно, пора перестать прятать голову в песок. Я не хочу загадывать, опасаться, бояться. Пусть все случится. Пора разрешить себе…
- Вот и правильно. Пусть ты будешь с ним месяц или год, но ты будешь счастлива. Будешь чувствовать эту жизнь. Только что-то мне подсказывает, что годом у вас не обойдется.
Я улыбаюсь ей и обнимаю на прощание, когда она останавливается у нужного подъезда.
- На связи, - бросает Дуся и отчаливает, а я с довольной улыбкой направляюсь домой.
Странно это, думаю я, разговор о Лёне получился сегодня раз в пять короче, чем о Диме. Да и что о нем говорить? Все уже сказано. И Дуся права, что содрала с него эти деньги: во-первых, он обещал, а, во-вторых, пусть это будет моральной компенсацией. С драной овцы, как говорится, хоть шерсти клок.
На часах почти пять, и я, быстренько пересказав Мариванне последние события, переодеваюсь и собираю сумку. А она, также как и Дуся, одобряет мой поступок
И вот я снова перед его дверью. И в этот раз он открывает через несколько секунд, словно… ждал меня?
Он делает большой шаг ко мне и, взяв за руку, тянет в квартиру, чтобы вложить в нее невероятно красивый букет из каких-то сумасшедших цветов. Среди них особенно выделяются какие-то нежно-кремовые розы, фиолетовые колючки, зеленые зонтики и, кажется… хлопок?
Пока я рассматриваю эту красоту, Дима начинает наступление:
- Я обещал аргументы…
- Что-то такое припоминаю, - подыгрываю я ему.
- Вот они. - Вуаля – он достает откуда-то стеклянный прозрачный шар, напоминающий не то аквариум, не то вазу, наполненный разноцветными рулончиками, перевязанными лентой.
- Тяни, - снимает он крышку с этой банки, на которой написано: «100 причин, почему тебе нужно переехать ко мне», и я, поддавшись его настрою, достаю из середины шуршащих бумажек маленький сверток. Под пристальным взглядом Димы снимаю ленточку, и, развернув, читаю: «потому что вместе идти на работу веселее».
- Так себе причина, - комментирую я, удивляясь, что записочка написана его почерком. Неужели он сам сделал для меня этот сюрприз???
- Согласен. – Прожигает меня глазами неумолимый босс. - Тяни еще.
Вторая снова с почерком Димы гласит: «потому что я хочу быть с тобой как можно больше».
- Уже лучше, - озвучиваю я, а он, снова подвигая емкость, выстреливает:
- Еще?
- Потому что я хочу тебя в своей жизни, - читаю я, наконец, понимая, что он действительно привел сотню аргументов, которые благополучно лежат сейчас под прозрачным стеклом, ожидая своей участи. И все они написаны его рукой за то короткое время, что я отсутствовала.
- А это уже серьезный аргумент, - стараюсь задать шутливый тон, который Дима рубит на корню:
- Это правда, Лера. – Враз становится он серьезным. – Там еще много таких. Будешь читать все?
- Буду, Дима, но не сейчас…
Его лицо озаряет улыбка, но в глазах скользит настороженность, ведь он еще не задал мне свой главный вопрос.
Он помогает мне раздеться и ведет в кухню, где в мягком полумраке подсветки на столе расположились разнообразные блюда, шампанское и свечи. От увиденного захватывает дух: это настолько красиво, что на глаза наворачиваются слезы. Особенно при мысли, что все это он сделал только для меня: придумал и написал записочки, выбрал цветы, заказал ужин…
А я и не знала, что Дима, оказывается, может быть таким романтиком. И эти свечи… Я уверена, что не видела их в его квартире, которая представляет собой самое минималистичное место на Земле.
Он помогает мне усесться за стол и, открывая шампанское, приступает к главному:
- Что ты решила, Лера? Ты только на ужин, или…?
Мое «или» совпадает с глухим хлопком вылетевшей из бутылки пробки, а Дима, отставив напиток в сторону, присаживается на корточки у моего стула, и, целуя через платье в бедро, смотрит на меня сияющими глазами:
- Ты не пожалеешь, Лера.
- Только если не украдут мои вещи, - говорю, улыбаясь, и объясняю, что оставила сумку за дверью…
ДМИТРИЙ
Мое выздоровление не за горами. А может быть оно уже наступило, и эта слабость связана совершенно с другим. А именно бессонными ночами, в которых мы как ненормальные не можем насытиться друг другом, занимаясь любовью, засыпая, просыпаясь и снова занимаясь любовью.
Начинаем дни мы ближе к обеду и снова ласкаемся, что совершенно не надоедает.
Мы редко покидаем постель и это мне нравится, Да только работу никто не отменял. И, когда Петровна звонит через несколько дней, понимаю, что медовый месяц, похоже, закончился…