Продолжая переговоры, мы условились с Ильинским, что до тех пор, пока утром мы не обсудим с ним ситуацию, они остаются в лагере-5.
...К 22 часам (в который уже раз!) в голове только мысли о ребятах, пробивающихся сейчас к вершине. Рация молчит, а вот Эверест не хочет ей подражать. Временами кажется, что наверху ветер стихает, но потом гул опять усиливается. Гребень всё чаще и чаще закрывается облаками.
Странно: всё это видишь и слышишь, фиксируешь сознанием, но большой тревоги не возникает. Быть может, потому, что двойка Валиев — Хрищатый всегда вызывала у меня чувство большого доверия и уважения.
Казбек Валиев не производит впечатления могучего, хотя в своей команде получил прозвище “Толстый”, в отличие от постоянного напарника по связке Валерия Хрищатого — “Худого”. Казбек, как правило, спокойный, немногословный и упрямый. Его неброская манера такова, что сразу заставляет верить ему. Поэтому он может быть лидером, тем более в альпинизме, где знает и умеет практически всё. Качества лидера сочетаются у него с умением воспринимать указания тех, кто в данный момент им руководит. Эта черта особенно ценна в сборных командах типа нашей экспедиции. Судьба удачно распорядилась, соединив вместе Казбека и Валеру Хрищатого. Внешне совершенно разные, они удивительно подходят друг другу и, по-видимому, испытывают большое удовлетворение” работая в одной связке. Вместе в горах они давно стали родными.
Валера действительно худой, даже тощий, и, на первый взгляд, застенчивый “слабак”. Однако скоро становится ясно, какой это волевой, сильный и интересный человек. Он очень наблюдателен, умеет обобщать наблюдения и делает нетривиальные выводы. С ним полезно спорить и обсуждать возникающие проблемы. Я не раз пользовался этим, пытаясь опровергнуть или подтвердить ту или иную точку зрения. И всегда получал большое удовлетворение от такого общения. Такая пара, казалось мне, справится с серьёзной и тяжёлой задачей, которую сейчас они решали.
Время шло, а известий сверху не поступало. Ужа минуло 23 часа. Потом полночь. И какие бы надежды на них ни возлагались, тревога всё же появилась. Уже не только моя, но и рация радиста включена на приём. Во всех палатках, где есть “воки-токи”, их слушали и время от времени проверяли исправность аппаратуры. Постепенно в этих палатках начали собираться соседи. Разговоры шли, конечно, о посторонних вещах.
В час ночи я не выдержал — назначил ночное дежурство, просил разбудить меня, когда будут новости, и ушёл спать. И действительно уснул. Правда, сразу же услышал, что кто-то идёт в мою сторону. Окликнул. Оказалось, это Дима Коваленко (он дежурил с Шопиным). Было начало шестого. Только что Ильинский из лагеря-5 сообщил, что ребята не вернулись, я спрашивал, что делать. Пока мы с дежурными ждали повторной связи я узнал, что около двух часов ночи кто-то вызывал базу но слышимости не было. Когда начался разговор с Ильинским, я спросил, не он ли это был. Оказалось, что не он. Значит, Валиев и Хрищатый. По что они хотели передать?!
С Ильинским условились, что их двойка немедленно собирается и выходит наверх. Назначили следующую связь через час, в надежде, что она будет уже с маршрута.
Меня удивило, что Эрик с Серёжей ещё не собирались — ведь другой команды от нас нельзя было ожидать. Примерно в 6.30 связались опять. Они ещё в палатке. Этому могло быть только одно объяснение - высота. Наверное, они не замечали своей медлительности. В 7.30 всё то же, правда, на этот раз Эрик сказал, что они уже готовы выходить. Наконец в восемь с небольшим мы услышали:
Ильинский. Ну вот, ребята где-то рядом. Мы сейчас на голосовую связь вышли. Да вот они, уже около палатки. Сейчас с ними чай попьём и, наверное, наверх пойдём.
Тамм. Нет. Это вы подождите. Через полчаса, когда разберётесь, давайте связь. Или давайте так — как только поймёте, в каком они состоянии. Не поморозились ли? Возможно, им нужна будет ваша помощь.
Ильинский. Ну конечно, если им надо помогать, то вопрос будет однозначно решён.
Тамм. Рация будет на приёме. Позже Эрик сообщил, что ребята шли так долго из-за тяжёлых условий наверху. Вскоре после выхода на гребень ветер вновь усилился и уже не прекращался. Правда, он не был таким свирепым, как утром. Потом облака начало забрасывать и сюда, на гребень. Когда очередной раз туман сдуло, они заметили, что все яркие краски исчезли — солнце зашло даже здесь. В сумерках удавалось различать на скалах только снежные участки. Темп движения упал, и сразу стал ощутим мороз (днём по прогнозу было минус 37 градусов).