Она хотела с Магомаевым, но тот отказал, пришлось переделывать Магомаева в скрипку. Про осеннюю грусть там было. Женский ведет вверх, скрипка ее успокаивает и опускает на землю. А там подхватывает голос и опять тащит вверх. Главное — стихи. Переделал на то, как девочка мечтает о том как попасть в сказку, а мама ее пытается уложить спать. Кавай — 100 %. Потом допер, что голос у меня на октаву выше Тамариного, потащил скрипку соответственно. Все вылетело в диапазон пикколо — сплошной писк. Спускал, спускал, доспускался до альта. Тогда пошло. Но от альтиста нужна была точность. Фактически дуэт. Но прокатило. Ох, незабвенная Тамарка, она же сейчас где-то моего возраста. Сколько же их, незабвенных, было. И каждой заразе нужен был композитор в личное пользование, кроме Тамарки, с ней работалось легко и приятно.
Все в финал вышедшие считаются лауреатами, так что остальное уже просто формальности.
И главное про бабки я выяснил. Мария регистрирует все в ВААП, и бабки пойдут маме. А я маленькая еще, чтобы такими вопросами заниматься.
Теперь я спокоен, если что в загребущие мамины руки попадет, то оттуда это никто не вытащит. Даже я. И это очень плохо, надо отстегивать Марии ее процент. То, как она работает, должно быть оплачено. Сомневаюсь что школа платит учителям существенную прибавку за работу агента. Меня ждет серьезный разговор с родителями.
Промоушен сделали, надо чес начинать, а у меня агент некормленный. А надо ли? Ну срубим мы пару тыщ, все равно это копейки по сравнению с доходом от той же "Считалочки". Тыщи мне все равно не отдадут, нефиг и напрягаться.
Цепляюсь ногами за дугу, свешиваюсь с верхней полки к сумке. Достаю "Матричное исчисление. Задачник" и тетрадку. Перед сном хорошо позаниматься математикой. Перед сном все лучше в голову укладывается.
Москва, СССР. 12.12.1973.
Все похлопали и мы потопали. Финал спет. Принимаемся за новые проекты. И первый сразу нарисовался в лице дирижера с Индилой. Он оказывается тоже был в оркестре, когда я ее Гаруну играл. Сцену всю видел.
Воображение у него сыграло и он задумал клип. Здесь говорят "Музыкальная зарисовка".
Сценарий по тому, что было в реальности. Только Гаруну дадим полную партию и остальным тоже. А мне солировать. Общий план. Оркестр стоит, музыканты ходят, разговаривают. К виолончелисту подходит девочка.
Крупный план. Она показывает как играть, виолончелист кивает и начинает свою партию, включаюсь я. Много крупных планов, музыканты улыбаются, рассаживаются и каждый дополняет мелодию своей партией.
Неплохо.
Простенько и со вкусом. Давай сделаем. Солист есть, остальное день работы. Хрен вам.
Провозились три дня. Репетиции, подгонки, поправки. Споры с дирижером и угрозы от меня развернуться и уйти. И все это в образе кавайной няши.
Нервотрепка усиливалась еще и тем, что я попал в родную для меня среду и ужасно боялся провалиться в свой настоящий образ — Маэстро.
Окружающие получат конгитивный диссонанс, когда маленькая девочка начнет топать ногами, швыряться предметами и материть всех на четырех языках сразу. Как в принципе с этим стадом баранов и надо поступать, если хочешь от них добиться реального звука.
Черт знает что! Слова Автора композиции для них ничего не значат! Когда мне заявили, что я ничего не понимаю в музыке, чуть не сдержался и не наорал. Успокоился, подумал, и закатил им классическую детскую истерику со слезами, воплями, что они меня ненавидят, падением на карачки и вызыванием мамы. Тут-то они вспомнили с кем имеют дело, и дальше уже опасливо косились.
Не буду больше с ними работать. На крайняк, пока не повзрослею.
У них тоже желания не возникнет. Гарантия.
И все-таки я вумный. Были у меня сомнения в необходимости певческой карьеры. Проще бы было на основе "девочки со скрипочкой" сколотить квартет или квинтет, да и гнать произведения в минимальной аранжировке. Как промоушен. А там их расхватали бы по всему миру и авторские поперли бы. Ан нет. Возрождения классики еще не случилось и здесь на эстраде ее просто не поймут. А без промоушена опусы будут лежать мертвым грузом, никому не нужные. Еще лет сто. До возрождения.
А его в этой реальности может и не случится. Меня-то не будет. Да и как работать с музыкантами в этом коммерческом образе я посмотрел.
Больше не надо.
Н-ск, СССР. 12.6.1977.
Коммерческий образ кавайной няши подходит к концу. Уже кое-где закруглилось, детская угловатость пропадает. Вроде рановато, и до месячных еще далеко, и пара запланированных песен еще не выдана. А еще в голосе появилась такая странная хрипловатость. Настолько странная, что пришлось озаботится. В полной секретности, один в квартире. Взял магнитофон, напилил тему на скрипке, а сверху положил вокал "Песни без слов" незабвенной Йович. Послушал. Потом стер запись, для верности вытащил ленту из кассеты, нарезал кусочками, скомкал и выбросил в ведро. Потом вынес ведро на помойку, не выбросил, вернулся обратно. Аккуратно вытащил обрывки и сжег на балконе. Это П…ц!