А когда в Кванмен выложили новый японский мультик "Наруто", такие подработки стали именовать исключительно "Д-миссии".
Когда ЮнСок женился, пришлось вылезать из уютного вагончика и переселяться в самый дальний коттедж, в ряду на северной стороне долины. Его специально для директора отгрохало министерство. Принцип Чучхе: "независимость управляющего от пользователя". Госхоз не мог строить для него дом. Стоило им с женой туда заселится, как проснулся ОИО, и выдал предписание. Юнсок возвращался в Четвертое Управление. Начальником проекта.
4.01.2010 г. Сеул. Сообщение агентства Йонхап.
"Работа шестисторонней комиссии по ядерному урегулированию на корейском полуострове прервана. Переговорщики заявляют что они не находят понимания у руководства КНДР."
Это мы у них понимания не находим. Какое нафиг понимание, когда мы до сих пор находимся в состоянии войны. Сначала мирный договор — потом понимание. Утром деньги — вечером стулья. Можно наоборот.
6.06.2010 г. Сеул. Сообщение агентства Йонхап.
"В связи с выводами комиссии президент Южной Кореи Ли Мён Бак заявил, что примет твердые меры в отношении КНДР. "Мы примем твердые ответственные меры против Севера. На основе международного сотрудничества мы заставим Север признать содеянное и вновь стать ответственным членом мирового сообщества" — сказал он."
А как дышал, как дышал… "Политика солнечного тепла", говорил. Хорошо, что мы поставили условие — сначала мирный договор, потом вся политика. На это он пойти не смог. Не дали ему.
Мы, оказывается, торпедировали южанский корвет. Все предложения о совместном расследовании они гневно отвергли. Бегать и доказывать сегодня, что на наших подлодках торпед уже нет, и все они ракетные — бесполезно. Даже вредно, поскольку раскрывает наш военный потенциал.
Неожиданно нас стали бояться. Бояться до дрожи в коленках. "Мы не желаем жить под прицелом северокорейских ракет". Ага. Мы тоже под прицелом ваших ракет жить не желаем, и чего. Последние пятьдесят лет весь мир под прицелами живет как то. Даже не смешно.
— Дело в том, что мы стали слишком богатыми, и нас пора слегка опустить. С этим согласны даже китайцы. Потому что мы показываем альтернативу их внутренней политике. Оккупировать нас они не дадут. Из стратегических соображений. А слегка опустить — запросто.
— Цель противника — убить нашу экономику. О нашей экономике противник знает все. О нашей системе принятия решений противник знает все. О нашем военном потенциале противник может только догадываться. Поэтому войны не будет. А будет блокада, к которой мы долго готовились, и они об этом знают.
— Возможно ли самим сесть в блокаду, добровольно. Тем самым избежать военных действий?
— Не думаю. Они будут постепенно увеличивать военное давление, заставлять нас реагировать на провокации. Варить лягушку медленно. Заставлять тратиться на оборону.
— Тогда надо показать им, насколько опасен этот путь. Проведите переговоры с соседями. На предмет размещения беженцев в случае войны, предложите заранее присмотреть места для размещения их в Приморье и Маньчжурии. Предложите заранее создать склады для их пропитания, подумать, как будут укрывать их от радиации.
— Радиации? Мы признаем наличие ядерного оружия?
— Нет. Заявим что в случае войны будем бить по атомным электростанциям. Пусть южане тоже обеспокоятся своим выживанием.
— Это позволит затянуть ситуацию, но не остановит множество мелких провокаций, каждая не будет превышать порог реагирования, но все вместе создаст военное давление. Если блокада неизбежна, она может проходить по разному. Или с постоянными провокациями, диверсиями и обстрелами, или тихо и спокойно. Надо понижать порог реагирования. Быть непредсказуемыми.
— Раз цели противника известны, то надо дать им то, что они хотят. Провоцироваться, но под нашим контролем. Ограниченный конфликт, с прямой трансляцией в Пекин и Москву?
— А Пекину и Москве будет интересно смотреть эту трансляцию? Или они будут смотреть американскую?
— Они связаны с Вашингтоном больше чем с нами. Слушать будут больше их.
— Но сначала потянем время, надо успеть вывести все активы из-за границы. Подготовить экономику к полной автономии.
Блин! Обидно, однако. Мы к ним со всей душой. Ядренбатон не испытываем. Имплозию можно и по другому протестировать. Ракетами стреляем строго вверх, в своем воздушном пространстве. Сидим тихо, барыжим светодиодами, батарейками и аккумуляторами, никого не трогаем. Строго следим, чтобы никому на хвост не наступить. Я честно пыталась такого сценария избежать. Считала реальным, вон кубинцев никто не трогает уже 60 лет. Но у них никакой Южной Кубы нет. Которой неймется.