— Селена не утверждала, что будет подстраивать их в одиночку. Она всегда говорит об этом во множественном числе: «будем подстраивать», «будем получать», — возразила Лия. — И что ты предлагаешь?
Алиса нашла в зале только профессора Палладиума со стоящими дыбом слегка дымящимися волосами. Люстра уже была на месте. Профессор, по его словам, девочек не видел. Была только Селена. Нашла и показала разрушенное крепление с отчетливыми признаками магического воздействия, повесила люстру на место и даже все исправила: немногие уцелевшие лампочки на ней сейчас горели. Неосторожно сунувшись в селенину работу, профессор получил удар током. А эта невоспитанная ведьма вместо сочувствия или помощи обозвала дураком, еще и инструментом в него запустила.
Алиса посочувствовала профессору и отправилась искать девочек дальше. Они с утра были какими-то подозрительными: замолкали с ее приходом, говорили мало и напряженно, то и дело Алиса ловила на себе настороженные взгляды. Они ее избегают? Что она такого сделала?
Дверь библиотеки громко хлопнула, и туда ввалилась довольная Селена.
— Эйлита, твоя двойка за контрольную отомщена! — объявила она.
— Ура! — обрадовалась каменная фея. — Мы тут как раз обсуждали, как можно получить чармикс…
— И как?
— Э-э-э, ничего пока не решили… — выкрутилась Эйлита.
— Ясно, — Селена уселась к ним за стол и вытащила ту самую тетрадку, в которой писала во время лекции Фарагонды. — Я подумала и решила, что наиболее эффективным вариантом будет смоделировать каждому жизненную ситуацию, трудную конкретно для него.
— И как ты это определишь?
— Вам придется рассказать о себе. Ваши самые сильные страхи, самые тяжелые эпизоды из жизни. Мы будем воссоздавать то, чего вы больше всего боитесь, а вы будете преодолевать.
— Нам что, душу перед тобой наизнанку вывернуть? — поморщилась Агата.
— Значит, сама думай, как получишь чармикс, — отрезала Селена. — Кстати, где Алиса? Ей бы тоже к нам…
— Они решили, что она предательница, — пожала плечами Аметист.
— Алиса — предательница? — развеселилась ведьмочка. — Зло должно быть очень розовым и сладким, чтобы такая, как Алиса, стала ему служить! Так что? Кто первый расскажет, в чем его слабость?
Воцарилось молчание.
Селена оглядела их и сходила к соседнему столу за кем-то забытой ручкой.
— Значит, поиграем в бутылочку, как в Торренуволе. В роли бутылочки — ручка, — объяснила она.
— Эй, стоп, — Эйлита торопливо накрыла ее ладонь. — Давай крутить будет кто-нибудь другой! Ты обязательно схитришь! Не знаю в чем, но схитришь!
Ведьма пожала плечами и придвинула ручку ей.
Эйлита раскрутила ее на столе. В первый раз кончик ручки указал в пустое пространство ровно посередине между Лией и Агатой, со второй попытки остановился точно на Аметист.
Фея кристаллов замерла, как кролик перед удавом.
— Ну давай же! — поторопила Агата.
— М-меня зовут Аметист Стоун… — нерешительно начала она.
— И я алкоголик! — не удержалась Эйлита, но на нее зашикали.
— Я наследная принцесса Джеверла… У меня было не очень насыщенное детство…
Аметист говорила, все глубже и глубже погружаясь в свою память. Маленькая робкая принцесса не играла со сверстниками. Она любила слушать пение птиц и разглядывать драгоценные камни. Вокруг дворца было безопасно, ее отпускали гулять одну.
Был прекрасный солнечный день, чудно пели джеверлские алмазные птицы, сверкая и переливаясь оперением. Маленькая Ами долго гуляла, собирала цветы и ягоды, уходила все дальше от дома, и ноги принесли ее к пещере. Недра Джеверла таили в себе несметные запасы драгоценных минералов и полезных ископаемых. Папа однажды принес ей огромный рубин, когда отправлялся инспектировать шахты! Аметист подумала, что если заберется глубоко в пещеру, тоже найдет драгоценные камни.
В пещере было темно и сыро, с потолка со звоном падали капли. У девочки был с собой маленький фонарик на батарейках, и она, включив его, пошла дальше. Если в пещере будут кристаллы, свет фонаря отразится от них.
После получаса ходьбы сырая каменная стена полыхнула зеленым светом — это были изумруды! Ами не сдержала радостный крик, который, усиленный каменными сводами, эхом пронесся по сводам пещеры, многократно умножаясь. И после этого послышался треск и грохот.
Принцесса, испугавшись, побежала назад и уперлась в завал.
Только не это! Батарейки в фонарике скоро сели, а магических сил в маленькой девочке было не больше, чем в птичке…
Аметист прервалась на полуслове и разрыдалась. Лия присела рядом и обняла, успокаивая. Эйлита сочувственно глядела на них, во взгляде Селены читался научный интерес, а вот выражение лица Агаты понять было сложно. Не сочувствующее, скорее, задумчивое.
— За сутки с лишним фонарь сел, она сорвала голос и почти сошла с ума от страха, — продолжила за нее Лия. — Ами нашли чудом. Голос вылечили, но она так и не заговорила. Так продолжалось несколько лет, и только познакомившись со мной, она все-таки начала говорить. Теперь все хорошо, мы друзья, все позади!
Перед взором феи листвы невольно вставали события семилетней давности: бежавшая с родного Клейдера опальная дворянская семья, осунувшийся, преждевременно поседевший отец, обвиненный в том, чего он не совершал. Король и королева Джеверла, сурово глядящие на них и отказывающие в политическом убежище… Из-за тяжелой бархатной портьеры с пугливым любопытством выглядывает девочка, ровесница Лии. Она похожа на короля и королеву, у нее на голове маленькая тиара. Это принцесса Джеверла. «Папа, пусть они останутся!» — тихо, почти беззвучно просит девочка. Король и королева, разом забыв о гостях, оборачиваются на звук. Королева плачет и обнимает дочь, король сам едва сдерживает слезы, но они вовсе не расстроены. Они рады, безумно рады чему-то… Теперь король смотрит на них куда теплее, предлагает отцу взять земли прервавшегося графского рода и их фамилию, Эмеральд. Лия остается жить во дворце, теперь она придворная дама принцессы, они вместе играют, учатся, спят в смежных комнатах и почти не разлучаются. Только недавно им пришлось разделиться: Лия приболела, осталась дома и Аметист пришлось поехать в Алфею одной, но теперь они вместе, и все хорошо.
— Все хорошо, — вслух повторила Лия. — Мы друзья, все позади.
Аметист подняла заплаканные глаза на Селену.
— Это все? — спросила она, всхлипывая.
— Мы услышали достаточно.
— И куда мы ее отправим, чтобы получился чармикс? — спросила Агата. — Завалим в пещере?
— Именно! — кивнула Селена. — В стрессовой ситуации фея может испугаться не только на чармикс, но и на энчантикс. Случаи были. Нам повезло: у нас есть Эйлита. Готовься, будешь заваливать вход в пещеру…
Каменная фея вздохнула. Своими руками обречь подругу на страдания? Если так надо для общего блага… Ами зарыдала с новой силой.
— Так, с одной разобрались. Кто следующий? — поинтересовалась Селена.
— Ты говоришь так, будто эксперименты над нами ставишь! — прищурилась Агата. — Мне это не нравится! Ты пугаешь Аметист!
— Мы слишком слабы, чтобы что-то предпринимать против ведьмы! Трансформации — огранка для дара феи. И нам нужна огранка получше. Мы сами по себе не слабы, но должны работать над собой, пойми же! — разозлилась ведьма.
— Ладно, остынь, я поняла… — отмахнулась фея рун. — А ты-то как к такому выводу пришла?
— Я очень хорошо чувствую, как меня меняет трансформация, — объяснила ведьмочка, неопределенно разводя руками. — Просто чувствую, и все. Не знаю, как описать. Трансформация — это такое отверстие, через которое выходит сила. Отверстия бывают разных форм и размеров, и по-разному формируют нашу магию. И сейчас наши отверстия очень узкие. Мне тесно. Магии во мне много, как… как… как микробов под ободком унитаза! А выхода для нее нет!