Эльфея огляделась, оценивая обстановку. Примерно две трети учениц уже все сдали и покинули класс, дожидаясь своих подруг и соседок в коридоре. Две феи о чем-то спрашивали Палладиума, он как раз наклонился над листком с тестом… Алиса решительно вырвала флакон из рук Селены.
— Достаточно трех ка… — запоздала начала ведьмочка.
Алиса уже выплеснула в котел весь флакон.
С проступающим на лице выражением ужаса Селена схватила с полки большую банку чего-то порошкообразного и выскочила из аудитории. Следом, под грохот и звон стекла, в коридор вылетели Алиса и сорванные с петель двери класса. Густой зеленый дым стал быстро расползаться повсюду, от него начинался кашель и слезились глаза. Лия догадалась распахнуть окна в коридоре, и, зажимая рот платком, увела теряющую сознание Аметист.
В поле зрения вновь возникла Селена. Она молча, но очень выразительно глянула на Алису и нырнула в задымленный класс.
Палладиум! Он еще был там! Алиса поднялась с пола, и, шатаясь, тоже пошла назад.
Легкие разрывались от недостатка воздуха, перед глазами все поплыло…
Похоронный марш… Она уже умерла? Почему она еще чувствует боль? Наверное, она жива?
Алиса открыла глаза. Офелия, школьная медсестра, сновала в коридоре между лежащими на полу пострадавшими. Дуло из открытого окна. Селена, мурлыкая под нос похоронный марш, деловито расхаживала по разгромленному классу, ища что-то в осколках. Под мышкой она все еще сжимала банку, которую спасла из класса.
Эльфея повернула голову. Она лежала на расчищенном от осколков месте, рядом обнаружился бессознательный профессор с порезом на щеке. Но живой. Теперь она спокойна… Подниматься не хотелось: тело ломило, сил не было.
Где-то через минуту Алиса услышала тяжелый вздох. Рядом закашлялся приходящий в себя Палладиум. Она поспешно зажмурилась, притворяясь бессознательной. Последнее, что ей сейчас хотелось — смотреть ему в глаза после того, что она натворила.
— Селена, это не смешно! — укоризненно сказал Палладиум.
Похоронный марш плавно перетек в государственный гимн Магикса.
— А если бы кто-то действительно умер? — продолжал возмущаться учитель, судя по звукам, принявший сидячее положение.
Гимн оборвался.
— Этот дым не смертелен.
— Что-то ты подозрительно много знаешь, — подозрительно прищурился он. — Уж не твоих ли это рук дело?
Алиса незаметно приоткрыла глаз, почти скрытый под завесой челки. Так она могла наблюдать, но выглядела так, будто еще не пришла в себя.
— Ну, знаете ли! Хотела бы я действительно взорвать класс — не спасала бы эту банку! — оскорбилась Селена. Она поставила банку на уцелевший стол, и вышла, хрустя осколками. Наверное, хлопнула бы дверью, но двери лежали в коридоре, выбитые взрывом. В класс заглянула обеспокоенная Фарагонда.
Палладиум перевел взгляд на банку и изменился в лице.
— Если бы эта банка разбилась, и ее содержимое прореагировало с дымом, мы бы лежали в глубоком волшебном сне, — сказал он Фарагонде.
Директриса нерешительно потопталась у входа, боязливо наступая туфлями на битое стекло, усеявшее пол, но проходить внутрь не стала. Палладиум молчал, о чем-то размышляя.
— Алиса, очнись, мне надо кое-что тебе сказать, — позвал он.
Алиса с готовностью распахнула глаза, затем, спохватившись, изобразила стон боли.
— Мисс Фарагонда дала добро на наши занятия. Жду тебя сегодня в семь.
Не предложение руки и сердца… Но пока сойдет!
Все уроки отменили: другие классы, не пострадавшие от взрыва, взбудоражились так, что учителя не сумели успокоить их и продолжать уроки. Да и не до уроков им было.
Авторитет Селены в школе немного вырос: все-таки спасла парочку однокурсниц и самое главное — профессора Палладиума. Характер у героя дня от этого не исправился, да и греться в лучах славы она не желала. Двух бессознательных учениц, которых ведьмочка вытащила из класса, она даже приписала Алисе, чтобы бремя славы не казалось таким тяжелым.
Алисе и так было тошно. Она была во всем виновата. Селена ей потом объяснила, шипя сквозь зубы, про злополучные три капли, и что надо сначала слушать до конца. Три капли, сказала она, нейтрализуются в том количестве малахитового порошка, которое было в составе эликсира. Реакция нейтрализации происходит с очень громким, но безвредным хлопком, и состав кристаллизуется, навеки срастаясь с котелком. Они так подшучивали друг над другом в Торренуволе… А вот если вылить полный флакон, малахитовый порошок не нейтрализует все, и оставшееся вступает в реакцию с лилейным соком. И Селена больше не будет помогать Алисе на зельеварении, если та только и делает, что намеренно портит составы!
За ужином Алиса почти не притронулась к еде. Другие жалели ее, думали, что она до сих пор не отошла от потрясения, а ее грызла совесть. Половина курса переночует в медпункте. Еще троим придется пробыть там неделю, в том числе и Агате, которую осыпало разбитым стеклом. Кабинет разгромлен, уничтожена бОльшая часть запасов ингредиентов, Палладиум порезался осколками… Ей хотелось бросить все, побежать к Фарагонде и сознаться, чтобы совесть больше не мучила. Но тогда ее точно исключат. Это сильно повредит репутации директрисы, ее могут даже сместить с поста и назначить кого-нибудь нового.
Прямо с ужина куда-то увели Селену и Лию. Собирали отличниц по зельеварению, чтобы разобрать класс. Во взрыве разлились и рассыпались травы, настои и реагенты, которые нельзя было просто смести веником в одну кучку. К счастью, на полках ничего опасного не хранилось, но и безобидные сушеные травки могли прореагировать между собой.
Алиса захватила учебники и побрела туда же — близилось назначенное для занятия время, а профессор наверняка ходил где-то там, руководя процессом.
Палладиум наблюдал за уборкой в классе, устало прислонившись к стене. Порез на щеке был заклеен пластырем. Сухо кивнув Алисе, он сказал, что придется еще подождать, пока ученицы-отличницы не разберут все, что могло бы вступить в химическую реакцию. В подтверждение его слов где-то что-то задымилось, но тут же выяснилось, что это Селена так балуется.
— Пойдем в учительскую, — наконец, сказал Палладиум, и фея двинулась за ним. В учительской была только Гризельда. Она тепло улыбнулась коллеге и вышла, прихватив свои бумаги.
Алиса села.
— Итак, с какого момента учебной программы имеет смысл начинать? — спросил учитель.
— С начала года, — подумав, сказала Алиса. На самом деле, только последнюю неделю. Но последнюю неделю они разберут всего за пару занятий… Если у нее вообще получится думать, сидя наедине с Палладиумом…
— У тебя в начале года было все хорошо, разве нет?
— Я что-то не поняла в самом начале, и из-за этого потом стала не понимать… — сбивчиво объяснила она, пряча глаза.
— Ну что ж, открывай учебник с самого начала, — обреченно начал Палладиум…
— Надеюсь, эту тему мы с тобой закрепили, — через полтора часа подытожил он.
— Закрепили, — подтвердила она, на протяжении часа с чем-то старательно делавшая вид, что не понимает тему, которую знала назубок. — Я, наверное, мешаю вам? Вы еще Селену доучиваете, у вас дел много…
— С тобой мы хотя бы продвигаемся. А Селена стоит на одной точке, — пожаловался эльф. — Ее некромантия всегда все портит.
— Не говорите так, — тихо произнесла Алиса. — Она очень старается стать настоящей феей, а вы только и делаете, что ругаете ее за ведьминское прошлое.
— Некроманты издавна были врагами эльфов, — вздохнул Палладиум. — Эльфы черпают энергию живого, некроманты питаются мертвой. Фарагонда настаивает, чтобы мы ее учили как всех, чтобы ее магия постепенно перестраивалась. А Селена так запятнала себя мертвой энергией, что любая магия жизни ее отторгает.