Алиса перестала улыбаться.
— Давай, пойдем, — велел Палладиум, ненавязчиво подталкивая ее сторону бокового коридора.
Они вошли в учительскую, пустую в этот поздний час. Учитель сел за длинный стол там, где не валялось никаких бумаг, и взглядом указал Алисе на соседнее кресло. Она села, неуютно поерзав. Нелегко сосредоточиться на деле, когда любимый здесь, совсем рядом, а в ноздрях еще щекочется послевкусие его древесного парфюма. Он устало откинулся на спинку кресла, и ей так захотелось протянуть руку, утешить, ободрить: из него, бедного, целыми днями пьют кровь четыре класса и одна ведьма!
— Ну… — начала Алиса, не зная, что сказать. Теперь она соврет еще и Палладиуму. Новый этаж в шаткой башне ее лжи. Если только… если только не вспомнить свой изначальный план и скармливать всем желающим то, что и так очевидно.
— Селена… много ест и не толстеет. Руки у нее холодные, — зачастила эльфея. — Люди, которые много едят, обязательно толстеют, и их толстые руки всегда теплые!
Она замолчала и посмотрела на Палладиума. Палладиум тоже внимательно смотрел на нее. Что бы еще сказать тайного, что совсем не тайное? Селена говорит загадками? Сказала сегодня, что магически ощутила присутствие Агаты в зале, когда они бились с… Магически ощутила… Минуточку… Выходит, Селена прекрасно знала, что Алиса наблюдает за ней с преподавательского балкончика, и не убегала ни за какой Фарагондой…
К чему тогда было это странное обвинение?
Селена ее… выгораживала.
Ведьмочка за пару секунд просчитала ситуацию, что-то для себя решила и придумала более невинную версию, в которую все охотно поверили. Алисе оставалось только догадаться и поддержать игру… Селена за пару секунд подобрала оптимальное решение, даже не зная наверняка, что творится в голове у эльфеи. Вот то, что искали Палладиум с Фарагондой! Им не нужны были ее холодные руки, нечеловеческий аппетит и кровь серебристо-серого цвета с запахом озона. Это были только дополнительные подробности. Селена, внешне не отличаясь от остальных семнадцатилетних студенток, на глубинном уровне была иной, сложной, многоуровневой. Сверхразвитый интеллект? Или просто более взрослый человек, по каким-то причинам скрывающийся под личиной студентки?..
— Алиса? — спросил Палладиум, кажется, уже не в первый раз.
— А… я… вспоминаю. Пытаюсь обобщить, — оправдалась она. — Лия говорит, Селена по ночам не спит, что-то читает!
— Вообще никогда не спит? — воспрянул духом эльф.
— Вообще-то, нет… — промямлила Алиса. — Спит понемногу на уроках, особенно на ваших… ой…
Палладиум придвинулся ближе, и все мысли расползлись из ее головы. Их колени почти соприкасались, она почувствовала тепло его тела и задышала чаще. Щеки залило жаром, а руки похолодели, как у упомянутой Селены.
— Продолжай, — послышалось совсем рядом.
— У нее странные глаза, будто поглощающие весь свет, который на них падает. С четырехугольными зрачками… — выговорила Алиса, словно загипнотизированная. В ее животе свернулось клубком что-то томительное и сладкое, по телу разлилось тепло. Новое, никогда раньше не испытанное ощущение захлестнуло ее.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Палладиум.
— Д-да. Я, наверное, пойду, — пролепетала эльфея, вставая с места. Ее повело, но Алиса не упала, подхваченная сильными руками.
— По-моему, ты не в порядке, — мягко возразил учитель, помогая ей встать на ноги. — Идти сможешь?
Алиса неопределенно мотнула головой.
— Значит, пойдем вместе! — воодушевился он, хватая эльфею под локоть и выводя в коридор.
Вскоре они оказались у дверей медпункта.
— Я здорова! — попыталась воспротивиться Алиса. Ее мог бы исцелить поцелуй прекрасного профессора…
— Я вижу, что нет! — заспорил он.
— Я не хочу к Офелии! Она горькую таблетку даст! — захныкала фруктовая фея, вспоминая аргумент, который всегда срабатывал у нее в детстве.
— Алиса, — с мягким упреком сказал Палладиум. — Я забочусь о тебе. Покажись врачу… ради меня.
Эльфея удивленно подняла глаза. Ради него… Профессор тепло и спокойно улыбался. Она молча толкнула дверь медпункта. Ради него она пойдет хоть в медпункт Торренуволы!
Подвалы школы ведьм мало чем отличались от пещер. В них было так же темно, холодно и сыро. Дробно стуча каблуками, по коридорам торопливо шагала ведьма, освещая путь голубым светом, в лучах которого замерзала стекающая по стенам влага. Возможно, следовавший за Миллией незнакомец кутался в плащ, прячась вовсе не от чужих глаз, а от холода. Самой Миллии свет не причинял вреда, хотя она зачем-то надела джинсовую куртку с длинными рукавами.
— Быстрее! — бросила ледяная ведьма своему спутнику. — Мы почти на месте.
Подземный зал, куда они вскоре пришли, был библиотекой. Библиотекой, которую давно никто не посещал, хотя неведомая магия и поддерживала в ней определенную температуру и влажность. Но магические факелы, пылавшие холодным фиолетовым светом, горели не везде, а углы заросли паутиной. В рисунке мозаичного пола угадывалась пентаграмма.
Миллия деловито огляделась и направилась к полкам.
— Миллия… — начал закутанный в плащ.
— Хватит! — рявкнула ведьма, топнув ногой. — Отныне никакой фамильярности при посторонних! Пока все не закончится, я для тебя только ГОСПОЖА или ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА! Привыкай!
Она вытянула с полки одну особенно древнюю книгу и положила ее на столик.
— Ми… Госпожа… Вы правда считаете, что сумеете провернуть это?
— Ты недооцениваешь мои способности! — презрительно фыркнула ученица школы ведьм. — Я подчинила себе силы Торренуволы!
Миллия задрала рукав джинсовой куртки. На правой руке сияло голубым светом замысловатое магическое плетение.
Шпион изумленно присвистнул.
— Но глумиксом может наделить только сильный темный маг!
— Чушь, — Миллия передернула плечами. — Глумикс мне дала сама Торренувола. Это не просто школа, не просто башня. Это средоточие очень сильной и очень темной энергии. Директриса не управляет ею, она способна только придавать ей направление. Истинного хозяина и повелителя у нее не было. Теперь есть! Сейчас мы усилим тебя, чтобы твои фейские подружки перестали быть тебе ровней, а следом наше господство признает весь Магикс!
Ведьма цепко схватила за запястье слабо сопротивляющегося спутника и выволокла в середину пентаграммы.
— Снимай эту тряпку! — велела она, имея в виду плащ, и взяла книгу.
Из ее уст зазвучали непонятные слова, древние и страшные. Здание содрогнулось от шпиля до самых подвалов. Откуда-то снаружи донесся раскат грома. Почти все магические факелы погасли. Три, уцелевшие в разных углах библиотеки, смутно освещали тонкую девичью фигурку в центре пентаграммы. Она воспарила в воздух, окутываясь плотным фиолетовым светом. Засверкали молнии, неизвестно откуда налетевший порыв ветра растрепал страницы книги, откуда Миллия читала заклятие.
Наконец, у девушки в пентаграмме что-то ярко вспыхнуло на груди, и все прекратилось. Она рухнула на пол. Вокруг головы, словно трещины на мозаичном полу, разметались пряди длинных темных волос…
Миллия склонилась над девушкой и сощурилась, разглядывая ее в неверном свете факелов. На груди у той появился затейливый завиток брошки, как у чармикса. Но сиял он подобно глумиксу, ядовито-сиреневым цветом.
— Получилось? — слабым голосом спросила лежащая на полу девушка.
На лбу ведьмы появилась и тут же растаяла крохотная морщинка.
— Да! Все получилось! — смеясь, воскликнула она, и притянула девушку в свои объятия, властно сминая своими губами ее мягкие ягодные губы. В первое мгновение фея инстинктивно дернулась, пугаясь ледяного прикосновения, но затем ее тело привычно расслабилось в чужих руках и подалось навстречу. И ведьминские губы быстро согрелись в поцелуе.