"Ты опозорила себя и свою семью, Элора", - сказал ей фермер тем же мрачным тоном.
Я представлял себе, как она дерзко и вызывающе вскидывает свою золотистую голову. "Как это? Сейчас середина лета. Я совершеннолетняя и не обещана ни одному мужчине. Я могу делать все, что захочу - даже мой уважаемый отец не может перечить мне в таких вопросах".
"Я не об этом, и ты это прекрасно знаешь!" - прогремел он, внезапно потеряв самообладание. "Как ты могла лечь с Серым эльфом? Как ты могла?"
Наступило тяжелое молчание, к которому, добавлю, прибавилось и мое собственное удивление. Затем моя девушка ответила: "Ламруил - принц Эвермита. А кто, по-твоему, эльф, достойный того, чтобы я легла с ним в постель - сам король?"
"Даже не говори о таком предательстве короны и королевы! Своими руками я убью любую женщину-эльфа, которая так предаст Амларуил Эвермита, даже свою собственную дочь!"
"Тогда как ты можешь возражать против принца Ламруила?" - резонно ответила она - или мне так показалось. "Он сын своей матери".
"И что из этого?"
Снова озадаченное молчание, пока мы с девушкой пытались понять логику ее отца.
"Ну, королева Амларуил тоже серая эльфийка", - заметила она.
Звонкая пощечина эхом разнеслась по утреннему воздуху. "Позаботься о том, как ты говоришь о королеве Эвермита!" - прорычал он.
Я уже собирался броситься в дом, чтобы защитить девушку от дальнейшего плохого обращения, но мое вмешательство не понадобилось. Фермер выбежал из сарая, слишком поглощенный гневом из-за святотатства своей дочери, чтобы заметить меня, стоящего в нижнем белье, в одном незашнурованном ботинке и с готовым мечом возмездия. Конечно, вряд ли его впечатлило бы это зрелище.
Так и случилось. Какая бы вражда ни существовала между серебром и золотом, королева Амларуил - действительно королева всех эльфов. Усилия нескольких фанатиков, таких как Кимил Нимесин, причинили большой вред, о чем с горечью может свидетельствовать моя семья, но я не верю, что им удастся разрушить то, что построила Амларуил.
Но, честно говоря, я должен признать, что и раньше мне случалось ошибаться.
Клянусь солнцем и звездами! Что за унылые чувства в конце письма! Позвольте мне в заключение еще раз поблагодарить вас за подаренную песню Моры, которая, как я с нежностью верю, добавит сладости и тепла в мою летнюю ночь. Передайте мой привет Эрилин и малышу. С нетерпением жду скорой встречи со всеми вами.
Ваш дядя и друг,
Ламруил
Прелюдия: Сумерки
1371 ЛД
Шануррия Аленуат одной из первых заметила приближающийся небесный караван. На склоне холма, неподалеку от Башен Солнца и Луны, певчая клинков обучала новую партию потенциальных учеников. Это была особенно многообещающая группа, поскольку, возможно, половина из них обладала правильным сочетанием талантов в музыке, магии и искусстве владения мечом, необходимых для того, чтобы стать настоящим певчими клинков. Из них двое или трое могли пройти специальное обучение в Башне Восхода. Там искусные певчие клинков оттачивали свои музыкальные таланты до искусства заклинания. Целью было не что иное, как возрождение древнего, почти забытого искусства пения заклинаний. Это была лишь одна из попыток, возникших в ответ на вызов, брошенный Амларуил, когда она была Леди Башен. Став королевой, она продолжала развивать и поддерживать эльфийские искусства, и Шануррия гордилась тем, что принимала в этом участие. Сама она никогда не стала бы заклинательницей, но она сделала делом своей жизни поиск многообещающих учеников и направление их в Башню Восхода.
Но была одна преданность, еще более близкая сердцу Шануррии. Одного взгляда на бледно-голубую розу, начертанную на знамени небесного каравана, было достаточно, чтобы она бросила меч и забыла о своих учениках. Она в ужасе и смятении смотрела на белоснежную поклажу, которую несли на юг четверо белых пегасов. Это было похоже на похоронную процессию. Синяя роза была штандартом семьи Лунноцветущих, а пегасы находились на службе у самой королевы.
Шануррия сразу же отпустила учеников и помчалась вниз по холму к Башне Солнца. Лэрот Рунмейстер, сменивший Амларуил на посту Великого Мага Башен, должен знать, если... Мысли Шануррии остановились, не желая складываться в слова. И все же она должна была знать, что означает этот белый покров. Лэрот узнает все, что должно быть известно.