Евгениан Никита. Повесть о Дросилле и Харикле

⁹⁰ Везде поющих громогласно по саду.
Давай, Дросилла, брак и мы отпразднуем:
К нему стремясь, я много перенес трудов,
К нему стремясь, бежал я, был рабом в плену,
К нему стремясь, я пролил море горьких слез.
⁹⁵ О, плен любовный, рук сплетенье тесное,
Переплетенье пальцев и объятия!
Известно, знаю по картинам я, Арес,
Что ведь и сам нимало не стыдился ты,
В Гефеста сети угодив железные
¹⁰⁰ И с порожденной морем наслаждаясь в них.
О, милая, меня ты не удерживай!
Вдохни желанье в деву, помоги, Эрот,
Не убежит ведь пеший от крылатого![53]
Воспламени же, свет мой, сердце нежное:
¹⁰⁵ Краса без чувства тешит, но не держит нас,
Как и приманка без крючка наживного.
И Гера, и Паллада, увидав тебя,
«Теперь, — сказали б, — обнажаться незачем:
Уже известно пастуха решение».[54]
¹¹⁰ О, если б ветром легким был я, девушка,
И ты, увидя, что я вею ласково,
Меня б вдыхала грудью обнаженною![55]
А ты, Луна благая, синеокая,
Сияньем светлым озари дорогу мне:
¹¹⁵ Сжигал ведь сердце и тебе Эндимион.[56]
Да сгинут серебро всё, самоцветы все
И сердца гибель — дорогое золото,
Пусть все богатство пропадет несметное,
Что мне Хрисилла посулила некогда.
¹²⁰ Одну тебя хочу я, дева чистая!
Ты златокудра — прочь ты, бремя золота,
Бела, что жемчуг — сгиньте, перлы светлые!
Твое объятье — ожерелье дивное,
Горящий уголь заключен в устах твоих.[57]
¹²⁵ Отнюдь не будет брак твой неукрашенным:
Кругом, ты слышишь, хором соловьи поют,
А им в ответ касатки заливаются.
О, дай же, Гименей, мне, дай мне этот брак!
И воробьи ведь знают, что такое брак,
¹³⁰ Так почему ж не слиться нам, любовникам?
Вот так все время умолял он девушку.
Всегда влюбленный, глядя на любимую
И об одной лишь только ей и думая,
Совсем не в силах ни о чем другом судить.
¹³⁵ Но хоть Дросилле мил прекрасный был Харикл
И хоть в ее руках был снова юноша,
Его, однако, только обняла она
И сладкими дарила поцелуями,
И так сказала: — Сердце ты мое, Харикл,
¹⁴⁰ Дросиллой не удастся овладеть тебе.
Не мучься, не старайся, не насильничай:
Негоже деве чистой непристойной быть.
Тебя люблю я. Как мне не любить тебя?
Тебя люблю я страстно. Одного тебя,
¹⁴⁵ Но девством, как блудница, не пожертвую,
Не опозорю ни отца, ни матери.
На промысл смело положись божественный:
Клянусь тебе Землею, Небом, Звездами,
Что только за Харикла выйду замуж я.
¹⁵⁰ Подумай, разве может статься иначе?
И знай, супруг мой, что с того же вечера,
Как в сновиденье было мне указано,
Что ты, мой драгоценный, здесь находишься,
На бога помощь твердо положилась я
¹⁵⁵ В надежде снова увидать отечество
И Миртиона с Гедипноей милою;
И в хороводе своих сверстниц-девушек
Вкруг алтаря пойду я Дионисова,
Прекрасной Мелиррои изопью воды
¹⁶⁰ И сочетаюсь браком я с тобой, Харикл.
Невыносимо было б опозориться
Как не соблюдшей девства на чужой земле.
— О, как умна ты, как благопристойна ты,
Моя Дросилла! — ей в ответ сказал Харикл.—
¹⁶⁵ Как мудро говоришь ты, златоустая!
Как хорошо вещает твой благой язык!
Но это счастье и блаженство в будущем,
Когда во Фтию возвратимся вместе мы
И коль Судьба нам вновь не воспрепятствует.
¹⁷⁰ Пиратов нападенье, нас постигшее,
Бесчеловечных варваров жестокий меч,
Пучину моря, полного свирепости,
Ты, верно, помнишь. Не забыли мы с тобой
О всех несчастьях, нам Судьбою посланных.
¹⁷⁵ Так если (но помилуй, злая нас Судьба,
И перестань же, наконец, безумствовать!)
С тобою нам придется вновь подвергнуться
Неисчислимо тяжким плена бедствиям
Или разлуке новой? Что тогда? скажи.
¹⁸⁰ — Но ты, Харикл мой, — возразила девушка, —
Ты не Дросиллу, но Эрота властного
Усладу помнишь и хранишь в груди своей.
Но тут, когда болтали так они вдвоем,
Клеандр со стоном подошел к ним жалобным.
¹⁸⁵ — Увы, — сказал он, — Каллигоны нет в живых!
— Но кто ж такое, друг Клеандр, ужасное
Принес известье? — оба сразу вскрикнули.
— Гнафон, купец из Барзы, здесь случившийся, —
Клеандр ответил и — О горе тяжкое! —
¹⁹⁰ Вскричал, слезами заливаясь горькими.
И плакал, не смолкая, и рыдал Клеандр',
Да и Харикл с Дросиллой вместе плакали.
И вот в каких он изливался жалобах,
Стеная безысходно; но смеркался день,
¹⁹⁵ И вечер наступивший уж не дал ему

53

Ср. эпиграмму Архия Митиленского АР V, 59:

Надо бежать от Эрота? Пустое! За мною на крыльях Он по пятам, и пешком мне от него не уйти. Перевод Ю. Шульца

54

Ср эпиграмму Руфина АР V, 69:

Златообутая Гера и с нею Афина Паллада, На Меониду взглянув, громко воскликнули враз: «Не обнажимся опять: суда пастуха нам довольно; Нас не прельщает ничуть новый о прелести спор». Перевод Ф. Петровского

55

Ср. эпиграмму неизвестного автора АР V, 83:

Стать бы я ветром хотел, чтобы ты, проходя побережьем, Тело свое обнажив, грудью вдыхала меня. Перевод Ф. Петровского

56

Ср. эпиграмму Филодема АР V, 123:

Ярко свети, о Селена, двурогая странница ночи! В окна высокие к нам взор свой лучистый бросай И озаряй своим блеском Каллистию. Тайны влюбленных Видеть, богиня, тебе не возбраняет никто. Знаю, счастливыми нас назовешь ты обоих, Селена, — Ведь и в тебе зажигал юный Эндимион страсть. Перевод Л. Блуменау

57

ср. II, 207—209.