Евгениан Никита. Повесть о Дросилле и Харикле

И третий вал тревожить мне не будет ум?
95 О, кто б тебя утешил, милый мой Харикл,
Когда с Дросиллой что-нибудь случилось бы?
Густая тьма и ночи беспросветный мрак
В земле могильной (беды непомерные!)
Клеандра сердцем овладели, горе нам!
100 Как возвеличишь ты Кидиппу, мать свою,
Несчастный, на чужбине похороненный?
Победами какими, чем прославишь ты
Те чресла, из которых вышел ты на свет?
Какой опорой будешь ты иль посохом
105 Отцу родному в дни глубокой старости?
Ты, радостей светильник, рода яркий блеск,
Погас, разбит, погиб ты, погружен во мрак.
Когда Дросилла так по друге плакала
И все кругом рыдали над покойником,
110 Стеная горько, проливая слез ручьи,
К толпе тут обратился бывший здесь Гнафон:
— Сказать по правде, если в радость вторгнется
Случайно горе, сердце нам грызущее,
То не разумно забывать о радости.
115 Когда ж постигнет скорбь нас безотрадная,
За плач безмерный упрекать не следует.
Но если с мукой и удача смешана,
То надо бодрость предпочесть унынию:
Встречают нас невзгоды чаще радостей,
120 Дурного в жизни больше, чем хорошего.
И скорби предаваться нам не следует,
Коль с нею вместе благо повстречается,
Судьбой нежданно вовсе принесенное;
Ведь исполненье тех надежд, которые
125 Питают люди, к счастью приобыкшие,
Им не приносит особливой радости,
Коль непременно в ней они уверены.
А вот, когда нежданно счастье выпадет,
Оно нам сердце веселит и радует,
130 И все печали, мысли донимавшие,
У нас искореняет из глубин души
И гонит прочь их из сознанья нашего;
Восстановляет силы у замученных,
С лица морщины сводит всем страдающим,
135 Омоложает тело постаревшее,
Румянец яркий возвращает на щеки
И красоту дарует совершенную.
Так перестань же наконец ты сетовать,
Забудь о горе и опомнись, девушка,
140 И ты, Харикл, прошу я, прекрати свой плач,
Приди в себя ты, не накличь лихой беды:
Ведь надо стойко выносить несчастия.
И так осилить удалось заботы им.
Но вот не миновало и двух дней еще,
145 Как все товары, что привез с собой, Гнафон
Распродал местным деревенским жителям
И, взяв с собою и чету любовников,
Назад он в Барзу поспешил отправиться.
И вот, при входе в город, у самих ворот,
150 Харикл с Дросиллой, подбежав скорее к пим,
Увидели почтенных вдруг родителей,
Сидевших там на гладком ложе каменном,
И покраснели оба от смущения.
Опередил однако их купец Гнафон,
155 К обоим старцам подойдя с приветствием,
А за известье о детей прибытии
Все десять мин с них получил он золотом.
Но радости, какая охватила их
При встрече, право, не могу я выразить!
160 Детьми налюбовавшись, они тотчас же
В барзийский город вместе все пошли пешком.
Отцы по-стариковски всё тут плакали,
Детей целуя, обнимая радостно,
Смеясь, рыдая, поздравляя, ахая,
165 Ликуя, плача и в ладоши хлопая.
Со счастья и восторга слез ручьи лились
И орошали их блаженство полное.
И вот барзийцы в необычном множестве,
Узнав от скороходов о случившемся,
170 Навстречу сразу из домов к ним бросились —
Старухи, дети, юноши и девушки,
Молодки, жены, ребятишки, дряхлый люд —
Все обнимали молодых любовников.
Плач и рыданья раздавались громкие,
175 Но их глушили восклицанья радости.
Так, сострадая старикам родителям,
Всем городом пускалась снова в пляс толпа.
И вот, с Дросиллой обнимаясь, Фратор сам
Заговорил с ней, как с родною дочерью:
180 — Возвращены отцам вы, дети, радуйтесь,
Двоих теперь в нас обретя родителей,
Как мы, двоих сегодня обретя детей.
На счастье ваши кончились скитания,
На радость прекратились слезы горькие!
185 Живите же на благо и вступайте в брак,
Какой вам сами боги уготовили.
Когда ж беседа их друг с другом долгая
До самой ночи затянулась, вспомнили,
Что ужинать пора бы. Сел за стол Гнафон
190 И сесть с собою пригласил он Фратора.
Охотно принял Фратор приглашение,
С собою рядом усадив Миртиона,
Миртион же Харикла-жениха позвал,
А там уж и Дросиллу пригласил Харикл.
195 И слева трое старших возлегли за стол,
А справа были за столом влюбленные —
Харикл, конечно, со своей невестою.
Однако тут немало попенял Харикл
Гнафону, да и дерзко насмехаться стал
200 Над тем, что тот, устроив в честь их пиршество,
Не посадил Дросиллу против глаз его,
От страсти и любви к ней истомившихся,