Впрочем, в определенном смысле, роман в Византии никогда и не прекращал существовать. Он лишь изменился до неузнаваемости, преобразовавшись в христианские сказания о мучениках, страждущих во имя веры, отвергающих все земное ради спасения души, обрученной Христу.
Роман XII в. интересен тем, что является возрождением в «христианнейшей» Византии языческого романа с его идеями беззаветной любви, дружбы, свободолюбия, с его миром торжества земного счастья и красоты. Как будто вовсе не было тысячи лет христианства!
Судя по значительному количеству рукописей византийских романов, их влиянию на некоторые другие литературные памятники, у византийского читателя романы пользовались популярностью. Спустя несколько веков византийские романы обретают популярность и в Европе, о чем свидетельствует ряд переводов на европейские языки в XVI—XIX вв.[59] Однако в европейской филологической науке, начиная с первого исследователя греческого романа Гюэ[60], византийские романы были подвергнуты незаслуженно резкой критике. Характеризуя романы как скучные и холодные, Гюэ называл их авторов учениками, переписчиками Ахилла Татия.
Существенным недостатком Гюэ, как и почти всех последующих критиков византийского романа, был антиисторизм: византийские романы рассматривались ими в ряду эллинистических романов без учета дистанции, отделяющей Византию XII в. от эллинистической эпохи.
С другой стороны, в тех случаях, когда принималось во внимание византийское происхождение романов, объективному суждению о них мешало господствовавшее в европейской науке пренебрежительное отношение к Византии, ее культуре. Византийские романы отказываются исследовать лишь на том основании, что они— произведения «варварской», «презренной» византийской эпохи. В этой связи показательно мнение француза Шассана, который объявлял Харитона Афродисийского, наиболее раннего представителя античного романа, низкопробным писателем и подражателем только потому, что считал его византийцем[61].
Неприязнь некоторых исследователей к византийским романистам была столь велика, что их даже считали недостойными опубликования. Такого мнения придерживался относительно Никиты Евгениана французский филолог Виллуазон. Когда же, несмотря на его предупреждения, в 1819 г. было осуществлено издание греческого текста «Дросиллы и Харикла» с латинским переводом и отдельным томом комментариев[62], кое-кто отнесся к этому с неодобрением[63].
В числе строгих критиков, отказывающих византийским романам, в частности «Дросилле и Хариклу», в праве увидеть свет, оказался и такой деятель греческой культуры, как Адамантиос Кораис, видный писатель и литературовед XVIII—XIX вв.
Изредка раздавались голоса в защиту византийских романов. Однако необходимость их опубликования, изучения мотивировалась не столько признанием их самостоятельной ценности, интересом к романам как произведениям византийской литературы, сколько их значением для более глубокого изучения античных авторов, наличием в них изречений, грамматических конструкций, восходящих к античным памятникам. Такая точка зрения была развита в большой статье о «Дросилле и Харикле» французского исследователя Левека[64].
Книга Э. Роде[65], создавшая в свое время этап в изучении греческого романа, в оценку византийских романов не внесла ничего позитивного. Напротив, она как бы санкционировала высокомерие, нигилизм, существовавшие в отношении византийских романистов. Авторы пособий по истории византийской литературы — К. Крумбахер, К. Дитрих фактически повторяют высказывания Роде.
Тенденция серьезного, объективного подхода к византийским романистам наметилась лишь на рубеже XIX—XX вв.[66] Отдельным аспектам византийского романа посвящены исследования[67], доклады на международных конгрессах византинистов[68]. И все же нельзя сказать, что последствия нигилизма, существовавшего в отношении романа XII в., уже полностью преодолены, что определено его место в истории византийской литературы, византийской культуры XII в.
59
Первые переводы Евматия и Продрома на латинский, фрак, цузский, немецкий языки существовали уже в XVI—XVII вв. Роман Никиты Евгениана был переведен гораздо позже. В 1819 г. был издан латинский перевод Буассонада, в 1841 г. — французский перевод Ле Ба. Настоящий русский перевод Ф. А. Петровского является первым стихотворным переводом «Повести».
61
Chassang. Histoire du roman et de ses rapports avec l’histoire de l’antiquité grecque et latine. Paris, 1859.
62
Nicetae Eugeniani narrationem amatoriam et Constantini Manassis fragmenta edidit vertit at que notis instruxit lo. Fr. Boissonade. Lugduni Batavorum, MDCCCXIX.
64
Levésque. Poème ou roman grec en vers lamblques de Nicétas Eugénianos. — «Notices et extraits de la Bibliothèque Nationale», 6 (1801).
66
В этом отношении наиболее важной была статья А. Гейзенберга о Евматии Макремволите в «Rheinisches Museum für Philologie», VIII, 1903.
67
Знаменательным фактом следует считать издание русского перевода повести Евматия Макремволита и сопроводительной статьи С. В. Поляковой («Византийская любовная проза», М. — Л., 1965). Это — первый полный, выполненный с научной тщательностью и на высоком художественном уровне перевод данного романа.
68
Роману Евгениана посвящен доклад К. Свободы «La composition et le style du roman de Nicétas Eugénianos» («Actes du TV congrès Internationa: des étud s byzantines», v. I. Sofia, 1935).