— Предлагаешь вместе дрова поколоть? — попыталась я пошутить омертвевшими губами.
Вместе мы с ним дрова только ломали.
— Вместе не получится. Топор один, — ответил он серьезно.
— Ну… Тогда сам коли, что поделаешь…
И глаз не отвести, как приклеились. Ну почему ты не изменился? Точно замариновали тебя! Или ты как сыр в масле катался в семье… Что ж ты от такой хорошей жены сбежал? И от моря… И солнца!
— Под рукой не стой тогда…
И я отошла. От него. На безопасное расстояние. И пошла по дорожке к дому. Старому, лишь внешне подлатанному. Завернула за угол, и Женя тут же вырвалась от незнакомого дядьки и прижалась к моим ногам.
— Извини, Юр, она абсолютно домашний ребенок… Опыта общения с чужими мало.
Я погладила ее по голове, но Женя запросилась на ручки — пришлось взять. И сверху она уже победоносно взглянула на Юркину дочь — лет восемь, с хвостиком, с ссадинами на коленках.
— Старший в лагере. Ему тут теперь без Женькиного сына скучно. Знал бы про твоего…
— Мой маленький, ему всего тринадцать. Он только в росте меня перегнал.
— Ну… Мой всего на год старше. Сейчас с женой познакомлю. Даша, иди сюда!
Кричал он в дверь времянки, которая в отличие от дома была новой. Даша вышла, как и свекровь, с полотенцем в руках. Что за дурацкая привычка! Сельская! И футболка вытянутая, и на голое тело одета.
— Это наша бывшая соседка. Ярослава. Вечерней лошадью из столицы нашей Родины.
Даша осмотрела меня с ног до головы. Мой городской вид ее явно чем-то не устроил.
— Не бойся, это не моя бывшая девушка, — попытался пошутить Юрка, — а…
Но шутку не договорил, наткнувшись на мой острый взгляд.
— … соседка, — закончил Шланг извиняющимся тоном.
За спиной раздавался топор дровосека.
— Он сейчас там все дрова переколет…
Шланг рванулся назад, к бане, а я осталась на месте с ребенком в руках. Ценная ноша позволяла мне не подавать чужой жене руки, но «очень приятно» я все же сказала. Хотя мне и не было приятно тут находиться, но вины в том этой женщины не было никакой. Зачем я пришла? Ведь знала, что мне здесь не рады. Из-за этого чертова дома!
12. С Женей
— Я, наверное, пойду…
Извинившись перед новой хозяйкой участка, я направилась за дом к калитке. Хорошо, не столкнулась с Джеком нос к носу, а то бы он точно отдавил мне ноги дровами. Друзья стояли подле высокого ржавого мангала ко мне спиной и не шептались, но я все же решила обозначить свое присутствие:
— Мы пойдем…
Я не сказала «С Женей», чтобы избежать двойного смысла, который никакого смысла не имел.
— Не придешь на шашлыки? — спросил именинник. — Только наши будут. Джек обещал на гитаре поиграть…
Я не смотрела на Сомова. Не хотела ничего читать в его лице.
— Сказала же, что я одна… Сын не пойдет, дочка рано ложится спать…
— Я не буду спать! — надулась Женя. — Я уже спала.
— Конечно, сейчас не будешь. Юр, — снова смотрела я на именинника. — Передавай всем привет. Как-нибудь в другой раз… Я здесь надолго.
В другой раз, когда за столом не будет Джека ни с гитарой, ни без нее. Не в эти выходные точно. И даже если он задержится в гостях до понедельника, то не беда — я не буду чувствовать спиной его присутствие: поеду в гости к собственным родственникам, которые за два дня уже успели на меня обидиться.
— Нам будет тебя не хватать… — не унимался Юрка, явно не понимая, что его приятелю сейчас не до лицезрения моей рожи и ключа от его бывшего дома в кармане моих джинсов.
Или он все понимал — и мягко меня выпроваживал, но боялся обидеть. Но я не из обидчивых: обида успела перегореть за столько лет.
— Жаль, что уходите, но вы всегда можете вернуться, — переиначила я рекламное обращения. — Оставайтесь на линии…
И я тряхнула айфоном.
— Так телефончик оставь. То есть номерочек скинь.
Я ему позвонила.
— Как записать?
— У тебя много знакомых Ярослав? — усмехнулась я. — Пиши Матвеева. А потом гадай, кто это такая.
— Тогда я Дубровиной тебя запишу, можно? Ты же не суеверная?
— Если я и разведусь когда-нибудь с мужем, то явно не из-за тебя, — глупо пошутила я.
Да и у Шланга юмор был детский. Нервничает — точно ведь приглашает меня из вежливости. Понимает, что выбирая между мной и Джеком, нужно отдать предпочтение другу, которому и уйти-то некуда, если только пьяному за руль. У него Рав4, у самого Юрки Форд: тот загнан на участок, а гость к самым воротам прижался. Больше никакой машины рядом нет. Не представляю, чтобы Сомов приехал на электричке.