И ведь так и не ответила, откуда знает про Элиз, откуда доступ к подземельям. Что надо ей от меня? К чему был тот поцелуй? Почему после него появилась Элизабет?
Хотелось закричать и спрятаться. Во что я влип? Но я всего лишь поправил рюкзак и пошел в комнату. Главное, чтобы появилась Элиз. Тогда вопросов станет точно меньше.
Отоспавшись до обеда, я принял холодный душ, переоделся и, пообедав, принялся в одиночестве грустить.
Думать не хотелось. В итоге я так и просидел пару часов, тупо глядя в окошко.
Я наблюдал за снующими туда-сюда студентами, преподавателями, обычными прохожими и думал о своем жалком бытии; я разглядывал золотистые листья деревьев, пытался разгадать их траекторию падений и взлетов; я хотел к тем мальчишкам, которые беззаботно носились по опавшей листве и обкидывались грязью (точнее, они обкидывались, конечно, листьями, но следы на их одежде были очень далеки от золотистых цветов, но хотеть к ним мне это не мешало).
В общем, я хандрил, причем конкретно.
Александра, ну или если быть точнее – Элизабет, не пришла.
В комнате Руда я не нашел, поэтому изнывал от самокопания в одиночестве, и это еще больше доводило.
Зато я осознавал точно, что меня отчего-то тянуло к этой девушке. Я до сих пор помнил сны и свое состояние рядом с ней.
Понимание того, что я могу ее спасти, спасти ее империю, что она мне доверяет так, как никому, воодушевляло.
Я хотел ей помочь, не хотел, чтобы она страдала. Но при этом злился. Ведь девушка все же единожды соврала – она не назвала своего настоящего имени и не сказала сама, кем является. Просто предоставила это дело случаю.
А разве так можно?
– Что за настрой? – раздавшийся за спиной знакомый женский голос заставил вздрогнуть.
– Какие люди пожаловали, – не удержался я и остался сидеть, глядя в окно, так и не повернувшись к ней.
– Женя.
– Я ничего не нашел. Зато, как ты и сказала, убедился в том, что Линиана не та, за кого себя выдает. Она враг? Ты мне враг? Для какой цели ты влила в меня столько энергии? Очередная попытка забрать силу? Значит, ты все же готова убить меня? Как я могу верить тебе?
– Успокойся и не драматизируй.
Девушка подошла ближе. Я же почувствовал лишь ее абсолютное спокойствие.
– Я ничего о тебе не знаю даже!
– Что ты хочешь обо мне знать?
Элизабет осторожно подошла ко мне. Ее обманчивое спокойствие рухнуло в моих глазах, как только я заметил нервный взгляд и сжатые губы, а затем до меня дошло и волнение.
– Все. Но сначала ответь, почему ты не сказала мне о том, что ты императрица?
– Тебя взяла истерика от того, что ты встретил темнида, – хмыкнула та.
– Ничего такого не было!
– Разве? Хорошо, я буду тактичной – ты просто был по-мужски немного шокирован тем, что за тобой пришла девушка, нанявшая мстита для твоего убийства. Если бы я сказала, что мне три сотни лет, что я свергла собственную сестру и что правлю целым отдельным материком, – ты бы сошел с ума!
– А имя?
– Тебя серьезно волнует имя?
– Как ты поняла, что там нужна помощь? – Удивительно, но как только я задал этот вопрос, меня в буквальном смысле затопило злостью.
– Я влила в тебя много своей энергии, у нас образовалась связь.
Не лжет.
– А зачем этот прикол с энергией?
– Мне нужен был физический контакт для того, чтобы попытаться прочувствовать твою силу. Ты пустой. И, как магнит, все из меня притянул, я с трудом смогла выбраться из тебя.
– Значит, наш поцелуй лишь средство достижения твоих целей? – выдохнул я и, не сдержавшись, подошел ближе к девушке, глядя ей прямо в глаза.
– Да ладно тебе. Неужели тебе совсем не хочется немного разнообразить наше вынужденное проклятием общение?
Перехватив ладонь девушки, я медленно поднес ее к своим губам.
– Я люблю разнообразие… Элизабет.
– Ну что ж, тогда… – протянула темнида, призывно закусив губу и оттесняя меня к столу, – мне пора, Женя.
Усмехнувшись, я кивнул.
А девушка растворилась в портале.
Из воспоминаний императрицы Элизабет
Кабинет встретил меня долгожданной тишиной. Прикрыв глаза, я скинула с себя туфли и ступила босыми ногами на мягкий ворс ковра.
В душе поселилось непонятное мне спокойствие, которое слегка пугало новизной ощущений.
Я всегда куда-то бежала, к чему-то стремилась – я переживала, опасалась, а иногда даже боролась с непосильными для себя страхами, точнее, пыталась с ними бороться. Оттого я всегда старалась избегать одиночества, но оно считало иначе и ежедневно напоминало о себе, создавая в моей груди страшный пожар, отражающий всю мою боль.