И я ее совершенно не узнавал. Девушка еле держалась на ногах, она была очень бледной, а кровь на ее лице, руках, платье меня окончательно привела в ступор.
– Элизабет! – вскрикнул я, прежде чем она открыла рот.
Но девушка продолжала молча стоять, глядя помутневшим взглядом, словно не видя меня.
Она не остановила меня… не переместила… не прогнала.
И как только я оказался рядом с девушкой, та позволила себе двинуться.
Оттолкнувшись от стены, о которую она опиралась, Элизабет сделала ко мне шаг, протягивая мне свои ладони, испачканные кровью, но тут же бессильно повалилась в мои руки.
– Что с тобой? Что произошло?! – прошептал я, подхватывая ее и тут же пытаясь скрыть открывшуюся наготу от порванного в клочья платья.
– Женя… – Элиз это даже не сказала, она выдавила это из себя, продолжая прожигать меня своими черными бездонными глазами.
Ее тело слабело только сильнее, и, не удержав равновесия, я упал на колени, продолжая прижимать Элизабет к себе.
– Эл, – выдохнул, умоляя, я, но девушка лишь слабым движением отпустила меня, полностью заваливаясь вниз.
– Нет… – прошептал я, глядя с безысходностью на то, как медленно мертвеет черный взгляд.
Я не успел…
11 глава
Не теряя ни секунды, я подхватил девушку на руки и помчался по коридору в поисках помощи.
Я успею. Я спасу ее. Я должен этого сделать!
– Да кто-нибудь! Ну же! Элиз, терпи, родная, все будет хорошо… все будет хорошо!
Ты жива… жива… жива…
И вскоре наконец-то нашлись темниды, встретившиеся нам с Элизабет по пути.
– Скорее! Скорее же сюда! – закричал я слугам. – Ей необходима помощь! Она вся в крови…
– Заходите сюда, давайте, – служанка в спешке указала на одну из случайных дверей, за которой обнаружилась спальня.
– Давай же, родная, – прошептал я, укладывая девушку на кровать.
Пытаясь прикрыть наготу этими жалкими лохмотьями, я беспомощно вглядывался в побледневшее лицо Элиз в попытках найти хотя бы маленькую надежду на то, что еще есть время, еще есть шанс…
– Где ваши гребаные лекари?! Где они ходят?! Вы не видите, ей плохо?! Она умирает! Умирает! Умирает! – Меня била дрожь, кажется, я кричал и ругался.
Я не понимал, что происходит… не верил в это.
Врач вошел внезапно. Я вздрогнул и с ожиданием уставился на зашедшего мужчину. Но он лишь с сожалением склонил вниз голову, а затем опустился на колени.
– Мне очень жаль, господин, – произнес он.
За ним следом склонялись и слуги.
– Элизабет… – выдохнул я, с болью прикладывая холодную ладонь девушки к своим губам.
Мир вокруг замер – остался только я.
И я продолжал держать ее руки.
Я не успел…
– Что произошло? Почему Элизабет в таком виде?
– Роды были тяжелыми.
Роды. Роды?
– О чем вы говорите?
Лекарь переглянулся со слугами.
– Госпожа носила дитя под сердцем.
– Я не пони… – договорить мне не дала вдруг ворвавшаяся в спальню служанка.
Увидев Элизабет, она замерла, в ее глазах блеснули слезы.
– Там Совет Семи Домов врывается! Они почувствовали! Господин, идемте скорее! Вам нужно спасаться!
– Я не оставлю ее! Я не могу ее оставить, – прошептал я, вглядываясь в бледное лицо Элизабет.
– Императрицу погубили, хоть ребенка своего спасите, – выплюнул вошедший в спальню дворецкий.
Его слова послужили мне пощечиной.
– Что значит погубил? – Темнид отвел взгляд. – Раз сказали, то объяснитесь!
– Императрицу убил свет, она отравилась им, когда спасала вас.
– Свет?
– Императрице пришлось обратиться к свету, чтобы спасти ваши раны, иначе вас бы тут уже не было.
«Если бы ты тогда не рвался доказать свою состоятельность, Элизабет была бы жива».
Жива… Что же я натворил?
– Скорее же, идемте, – прошептала служанка, испуганно поглядывая на дверь.
«Императрицу погубили, хоть ребенка своего спасите».
Мой ребенок.
– Я иду, иду, – ответил я.
Взглянув в последний раз на Элизабет, я понял, что больше всего на свете я ненавижу себя. Если бы я поступил иначе, если бы тогда услышал ее…
«Тебя ждет твой ребенок», – голос разума заставил против воли взять себя в руки.
– Прости меня, – выдавил я, поднимаясь.
А следом отпустил ее руку, осознавая, что больше не увижу, не коснусь ее никогда.
Прости меня… прости…
– Куда нужно идти?
– Я нас перемещу, идемте, – я кивнул, позволяя девушке телепортировать нас.
Кажется, мы оказались в комнате ребенка. Я замер, еще не осознавая того, что происходит.
В кроватке заплакали. Девушка взяла ее на руки, маленькую, завернутую в красное одеяльце, закрывавшее даже личико, и начала ее покачивать, успокаивая. А я обалдел, потому что она мне почти с полруки, если не меньше! Как я ее на руки возьму? Но служанке на это было все равно, она требовательно протянула мне ребенка, глядя очень озабоченно в окно. Намек я понял. Трепетно, боясь раздавить этот комочек, взял в руки. На удивление, девочка сразу утихла и начала громко чмокать губами.