«Пластическую культуру актера» преподает во ВГИКе Александр Румнев – теоретик и практик сценического движения, ученик Людмилы Алексеевой, знакомый Айседоры Дункан, друг Алисы Коонен и Николая Церетелли, бывший актер Камерного театра Александра Таирова, чудом избежавший репрессий в 1930-е годы, работавший балетмейстером на Дальнем Востоке и, наконец, приглашенный Львом Кулешовым в 1944 году во ВГИК – чтобы создать и возглавить кафедру пантомимы[136].
Занятия Румнева, начавшиеся в сентябре 1960 года, очень быстро покоряют Харитонова; буквально околдованный его постановками («Я соскучился по вашим дивным пантомимам, каждую их которых я видел много раз, но готов смотреть без конца»[137]), Харитонов принимается создавать настоящий культ Румнева среди своих товарищей – и достигает в этом явного успеха[138]. «Мы были очарованы его искусством. Играть в его пьесах нам казалось таким удовольствием, с которым не сравнятся никакие съемки», – вспоминал Харитонов спустя двадцать лет (489) – Стоит отметить показательное противопоставление пантомимы съемкам; оно сделано постфактум, но не исключено, что уже в самом начале 1960-х годов Харитонов стал осознавать театр как наиболее реальную творческую альтернативу кинематографу.
Внутренний поиск такой альтернативы усиливается внешними обстоятельствами: в 1960 году в СССР с огромным успехом проходят гастроли Марселя Марсо. Французскому миму удается очаровать практически всех своих советских зрителей, от студентов театральных вузов до министра культуры Екатерины Фурцевой – которая даже предлагает ему основать школу пантомимы в Москве[139]. Марсо отказался, но мода на «свободный танец» стремительно охватила СССР: «После его гастролей пантомима буквально восстала из соц-реалистического пепла: образовалось множество студий, среди которых „Наш дом“ Марка Розовского, где пантомиму ставил Илья Рутберг, „Ригас пантомима“ под руководством Роберта Лигерса, театр Модриса Тениссона в Каунасе, студия пантомимы в Одессе и многие другие»[140]. Эта бурная театральная самодеятельность, помимо прочего, соответствует одной из важных идеологических новаций тех лет: обсуждая движение советского общества к коммунизму (знаменитая Третья программа партии, обещающая построение коммунизма при жизни «нынешнего поколения советских людей», как раз готовится к публикации[141]), ЦК КПСС реанимирует (напрочь забытые при Сталине) дискуссии о постепенном «отмирании государства» – и одним из первых шагов на пути такого «отмирания» видится создание множества самых разных низовых организаций, будь то профсоюзы, уличные патрули, товарищеские суды, рабочие комитеты, женские советы, сообщества ветеранов или кружки молодежи[142]. В области искусства ярчайшим примером подобной низовой самоорганизации был основанный в 1956 году театр «Современник». Поэтому когда увлеченные пантомимой третьекурсники мастерской Ромма (Евгений Харитонов, Игорь Ясулович, Валерий Носик, Руслан Ахметов, Людмила Марченко, Светлана Данильченко) и четверокурсники мастерской Козинцева и Скворцова (Георгий Совчис, Валентин Грачев, Виталий Комиссаров, Владимир Протасенко, Александр Орлов, Алла Будницкая, Людмила Шляхтур) принимают решение создать новый театр, чтобы ставить в нем работы Румнева, они действуют абсолютно в духе времени.
136
См. биографическую справку о Румневе на сайте «Всегда со мною…
Авторский проект Александра Тремасова» [a-tremasov.ru/rumnev-aleksandr-aleksandrovich], а также: Айседора: Гастроли в России ⁄ Сост., подгот. текста и коммент. Т.С. Касаткиной, вступ. статья Е.Я. Суриц. М., 1992. С. 355_3б8;
141