К счастью, судьба дала возможность Евгению Оскаровичу Патону всю свою жизнь заниматься любимым делом.
В 1918–1929 годах он читал лекции в вузах Киева, подготовил ряд фундаментальных трудов по мостам, опубликованных несколькими изданиями, создал свою школу в области мостостроения. В КПИ Патон воспитал более 180 молодых инженеров, которые выполняли дипломные работы под его руководством. К работе по проектированию мостов ученый привлекал талантливых студентов и выпускников: реальные проекты защищались в качестве их дипломных работ.
Евгений Оскарович создал Мостоиспытательную станцию на инженерном факультете КПИ, организовал Киевскую мостоиспытательную станцию Народного комиссариата путей сообщения и руководил ею, занимался восстановлением разрушенных и испытаниями строившихся мостов. О масштабах работ свидетельствует тот факт, что при непосредственном участии академика Патона были испытаны более 150 мостов, а также разработан проект восстановления Киевского цепного моста имени Евгении Бош через реку Днепр, возведением которого он в свое время руководил (подробнее речь о нем пойдет ниже).
У этого сооружения непростая история.
В 1920 году отступавшими белополяками был взорван Николаевский цепной мост через Днепр работы Чарльза Виньйоля. Патоны слышали этот взрыв: «На второй взрыв отозвалась посуда в буфете… – вспоминал Евгений Оскарович. – Резко отшвырнув стул, я выбежал на балкон. Моя жена Наталья Викторовна бросилась вслед за мной».
Мост был погублен. Как убедились специалисты, в прежнем виде он уже не подлежал восстановлению. Между тем Киеву была необходима постоянная переправа через Днепр, так как наскоро восстановленный Стратегический мост не мог служить полноценной заменой Николаевского моста.
Патон предложил властям восстановить взорванный белополяками цепной мост через Днепр, использовав уникальную методику. Он проехал по берегу Днепра, разыскал остатки разных мостов, в основном разборных военных, которые он сам когда-то строил, и спроектировал для оставшихся целыми быков новые конструкции, сделав, по сути, уникальное сооружение. Благодаря инженерному таланту Евгения Патона на прежних опорах была проложена совершенно новая переправа балочной системы.
В 1925 году возрожденный мост был торжественно открыт. Сооружение назвали в честь киевской большевички Евгении Бош, которая накануне ушла из жизни.
Мост имени Евгении Бош благополучно достоял до 1941 года. Но следующая война не пощадила его. Теперь уже были разрушены не только пролеты, но и опоры, да так основательно, что вновь использовать их уже не представлялось возможным. Только к 1965 году примерно на том же месте был построен на новых опорах Метромост.
В 1926 году Евгений Оскарович был назначен руководителем научно-исследовательской кафедры инженерно-строительных наук Укрглавнауки при КПИ и руководителем секции мостов этой кафедры. А в 1928 году произошло его первое знакомство с электрической дуговой сваркой.
Теперь в это трудно поверить, но основатель всемирно известного Института электросварки увидел процесс горячего соединения металлов, по сути, случайно.
Летом 1928 года Евгений Оскарович отправился в командировку на маленький полустанок в степи, где должен был принять капитально отремонтированный мост. Ремонт был проведен весьма качественно, и объект приняли довольно быстро. Патон, возглавлявший комиссию по приему моста, сделал только небольшое замечание, касавшееся перил. Прораб тут же ответил: «Мы все быстро поправим». На что Евгений Оскарович заметил: «Э, нет, фокусы не пройдут. Акт я подпишу, когда все ликвидируют». – «У меня новая сила! – с гордостью сообщил прораб. – Профессор, конечно, знает электросварку?»
Евгению Оскаровичу было неловко признаваться, что о дуговом принципе он знает, но электросварку видит впервые. Короткими выстрелами вспыхивала вольтова дуга. Молодой рабочий в робе приставил к глазам фанерный щиток с темными стеклышками. Искры трещали на сырой земле. Прикрывая глаза ладонью, Евгений Оскарович подошел ближе – ему было очень интересно.
С этого момента для 58-летнего Патона началась новая жизнь, которая принесла плоды едва ли не большие, чем все предшествующие годы. Оценивая после посещения полустанка в степи перспективы сварки, он, конечно, думал прежде всего о мостах. Как инженер с безошибочной интуицией, Патон понимал, что клепаные конструкции уже становятся тормозом в развитии мостостроения. А как ученый – искал в тупиковой ситуации новые, неординарные решения. Но он отнюдь не бросился сразу за сваривание мостов, так как сварка еще не доросла до этого. Надо было сначала революционизировать ее, из простого подручного средства превратить в механизированный процесс с надежной научной основой.