Когда в 1906 г. в среде прогрессивно настроенных русских ученых возник замысел создания полной истории декабристов, В. Е. Якушкину было поручено написание главы весьма ответственной — «Декабристы в 60-е годы. Влияние декабристов на позднейшее революционное движение». К сожалению, замысел этой истории не осуществился и глава осталась ненаписанной, однако сам факт избрания В. Е. Якушкина в качестве автора подобного исследования говорит о его высоком авторитете среди декабристоведов начала XX.{164}
Уже после революции, в 20-е гг. в печати появился целый цикл работ второго сына Евгения Ивановича — Евгения Евгеньевича Якушкина (в изданиях «Былое», «Каторга и ссылка»). Им же были подготовлены к печати первое советское издание «Записок И. Д. Якушкина» (М., 1925) и упоминавшийся выше сборник документов «Декабристы на поселении» (Л., 1926), явившиеся важным подспорьем для исследователей декабризма. Не так давно («Новый мир», 1964, № 12) был опубликован интересный дневник жены декабриста Анастасии Васильевны Якушкиной с послесловием его правнука Н. В. Якушкина. Таким образом, вклад Якушкиных в собирание, хранение, публикацию и исследование декабристских материалов поистине уникален.
Глава 2
ЯКУШКИН — ПУШКИНИСТ
После падения николаевского режима в русском обществе возрождается острый интерес к жизни и мировоззрению А. С. Пушкина как выразителя дум и стремлений лучшей части мыслящего общества. Значение Пушкина-художника было убедительно разъяснено уже статьями Белинского. Сложнее обстояло дело с изучением жизни и мировоззрения поэта, в особенности последекабрьского периода.
Выход в свет сочинений Пушкина под редакцией П. В. Анненкова, расцененный современниками как большое общественное событие, явился внешним толчком в той напряженной борьбе вокруг Пушкина, которая развернулась между сторонниками так называемых пушкинского и гоголевского направлений. Особенно острую полемику вызвал выход в свет седьмого, дополнительного тома анненковского издания, в котором были помещены не пропущенные ранее цензурой произведения поэта, а также появление книги Анненкова «Материалы для биографии Пушкина». В сущности Анненков первый со всей определенностью поставил проблему пушкинского мировоззрения (хотя и не сумел ее разрешить). Переоценить значение этого факта невозможно. В условиях подъема общественного движения и мысли, наступившего во второй половине 50-х гг. XIX в., спор о Пушкине зачастую перерастал рамки пушкиноведения. Речь шла об общественном значении литературы, о роли художника как гражданина, о связи «художественного» с «гражданским», о коллизии «поэт и власть». Сторонники как «пушкинского», так и «гоголевского» направлений стремились каждый по-своему ответить на эти животрепещущие вопросы литературного и общественного развития; при этом вопрос о Пушкине часто служил лишь предлогом для высказывания по самым острым проблемам современности. Вместе с тем и для собственно пушкиноведения 50-е гг. дали очень много — прежде всего в плане постановки важнейших проблем биографии и творчества поэта. Кроме того, в эти годы было опубликовано большое количество неизвестных ранее читающей публике фрагментов и целых произведений Пушкина, позволивших по-новому осветить вопрос о мировоззрении поэта.
Наше пушкиноведение отмечает, что критики, писавшие о Пушкине в эти годы, разделялись на две группы. Это сторонники «пушкинского» направления, считавшие Пушкина вождем русского литературного движения, мысль и слово которого на все времена останутся непревзойденным образцом. К этой группе примыкали преимущественно критики — приверженцы теории «чистого искусства» — Дружинин, Дудышкин, Никитенко, отчасти Анненков и др. Обожествлявшие великого поэта, они тем не менее ограниченно понимали его творчество, считая его по преимуществу певцом «звуков сладких и молитв» и недооценивая общественное значение его произведений.
Сторонники «гоголевского» направления, в основном критики революционно-демократического лагеря, сотрудники «Современника», напротив, полагали, что вождем русской литературы является Гоголь с его сатирически-обличительным творчеством. При этом, как отмечается современным советским пушкиноведением, в статьях Чернышевского и Добролюбова наблюдается недооценка Пушкина и трактовка его творчества как далекого от жизненных проблем.{165}
Как видим, выразители взглядов обоих направлений равно ошибались, считая Пушкина преимущественно «поэтом формы». Кроме того, очень острым был вопрос о политической, гражданской позиции Пушкина после подавления восстания декабристов. Представители «гоголевского» направления склонны были считать, что зрелый Пушкин отказался от свободолюбивых идеалов молодости. Не разделявшие этого взгляда «пушкинцы» были тем не менее не в состоянии в силу ограниченности собственного мировоззрения противопоставить этому ошибочному мнению сколько-нибудь убедительную контраргументацию.
Среди публицистов, активно включившихся в спор о Пушкине, объективную оценку творчеству поэта дали Герцен и его последователи; оценку, чуждую как обожествления его личности, так и нигилистического отношения к его творчеству. Герцен и Огарев впервые связали Пушкина с декабристским движением, считая его певцом декабризма. Более того, Герцен писал, что после 14 декабря «одна лишь звонкая и широкая песнь Пушкина звучала в долинах рабства и мучений; эта песнь продолжала эпоху прошлого, наполняла мужественными звуками настоящее и посылала свой привет отдаленному будущему». В творчестве любимого поэта Герцен видел залог неумирающей преемственности между декабристами и последующим этапом русского освободительного движения.{166}
Концепцию Герцена полностью разделяли его последователи в России — та молодая поросль, которая уже после эмиграции Герцена вошла в кружок Кетчера — Пикулина и позднее сгруппировалась вокруг замечательного журнала «Библиографические записки». Среди этих людей, внесших большой вклад в публикацию и изучение пушкинских материалов, особенно запрещенных ранее цензурой и проливающих свет на проблему мировоззрения поэта, следует в первую очередь назвать Е. И. Якушкина и его друга П. А. Ефремова. Оба они — убежденные «герценовцы», оба — выдающиеся пушкинисты. Их участие в полемике вокруг Пушкина слабо освещено в советской научной литературе, между тем оно было весьма значительным и имело в свое время большой общественный резонанс. Прошло же оно мимо внимания историков, вероятно потому, что было облечено в форму, наименее заметную для глаза, — библиографическую и текстологическую.
Вклад библиографов-пушкинистов 50—60-х гг. XIX в. в изучение жизни и творчества великого поэта выразился в разнообразных работах. Это: 1) собирание и публикация неизвестных ранее или забытых текстов и фактов биографии поэта. 2) создание полноценных библиографических указателей произведений Пушкина. их переводов на иностранные языки и литературы о нем, 3) редакторская работа над изданиями сочинений Пушкина.
Подлинно научное изучение пушкинского наследия началось как раз в 50-е гг., и начали его люди, которым буквально не на что было опереться. К чести Якушкина и его друзей следует отметить, что они не только не усугубили неверный взгляд на Пушкина как на жреца «чистого искусства», разделявшийся большинством писавших в России, но по мере своих возможностей старались противопоставить этому материалы, рисующие облик Пушкина-гражданина. В особенности это удалось Якушкину.