Латынь изъ моды вышла нынѣ:Такъ, если правду вамъ сказать,Онъ зналъ довольно по-латынѣ,Чтобъ эпиграфы разбирать,Потолковать объ Ювеналѣ,Въ концѣ письма поставить vale,Да помнилъ, хоть не безъ грѣха,Изъ Энеиды два стиха.Онъ рыться не имѣлъ охотыВъ хронологической пылиБытописанія земли:Но дней минувшихъ анекдоты,Отъ Ромула до нашихъ дней,Хранилъ онъ въ памяти своей.
VII.
Высокой страсти не имѣяДля звуковъ жизни не щадить,Не могъ онъ ямба отъ хорея,Какъ мы ни бились, отличить.Бранилъ Гомера, Ѳеокрита;За то читалъ Адама Смита,И былъ глубокій экономъ,То есть, умѣлъ судить о томъ,Какъ государство богатѣетъ,И чѣмъ живетъ, и почемуНе нужно золота ему,Когда простой продуктъ имѣетъ.Отецъ понять его не могъ,И земли отдавалъ въ залогъ.
VIII.
Всего, что зналъ еще Евгеній,Пересказать мнѣ недосугъ;Но въ чемъ онъ истинный былъ геній,Что зналъ онъ тверже всѣхъ наукъ,Что было для него измладаИ трудъ, и мука, и отрада,Что занимало цѣлый деньЕго тоскующую лѣнь, —Была наука страсти нѣжной,Которую воспѣлъ Назонъ,За что страдальцемъ кончилъ онъСвой вѣкъ блестящій и мятежнойВъ Молдавіи, въ глуши степей,Вдали Италіи своей.