Конечно, вы не разъ видалиУѣздной барышни альбомъ,Что всѣ подружки измаралиСъ конца, съ начала и кругомъ.Сюда, на зло правописанью,Стихи безъ мѣры, по преданью,Въ знакъ дружбы вѣрно внесены,Уменьшены, продолжены.На первомъ листикѣ встрѣчаешьQu’écrirez vous sur ces tablettes;И подпись: t. à. v. Annette;А на послѣднемъ прочитаешь:«Кто любитъ болѣе тебя,«Пусть пишетъ далѣе меня.»
XXIX.
Тутъ непремѣнно вы найдетеДва сердца, факелъ и цвѣтки;Тутъ вѣрно клятвы вы прочтете:Въ любви до гробовой доски;Какой нибудь піитъ армейскойТутъ подмахнулъ стишокъ злодѣйской.Въ такой альбомъ, мои друзья,Признаться, радъ писать и я,Увѣренъ будучи душою,Что всякой мой усердный вздоръЗаслужитъ благосклонный взоръ,И что потомъ съ улыбкой злоюНе станутъ важно разбирать,Остро, иль нѣтъ я могъ соврать.
XXX.
Но вы, разрозненные томыИзъ библіотеки чертей,Великолѣпные альбомы,Мученье модныхъ риѳмачей,Вы, украшенные проворноТолстова кистью чудотворной,Иль Баратынскаго перомъ,Пускай сожжетъ васъ Божій громъКогда блистательная дамаМнѣ свой іn-quarto подаетъ,И дрожь и злость меня беретъ,И шевелится эпиграмаВо глубинѣ моей души,А мадригалы имъ пиши!
XXXI.
Не мадригалы Ленскій пишетъВъ альбомѣ Ольги молодой;Его перо любовью дышетъ,Не хладно блещетъ остротой;Что ни замѣтитъ, ни услышитъОбъ Ольгѣ, онъ про то и пишетъ:И полны истины живойТекутъ элегіи рѣкой.Такъ ты, Языковъ вдохновенный,Въ порывахъ сердца своего,Поешь, Богъ вѣдаетъ, кого,И сводъ элегій драгоцѣнныйПредставитъ нѣкогда тебѣВсю повѣсть о твоей судьбѣ.
XXXII.
Но тише! Слышишь? Критикъ строгойПовелѣваетъ сбросить намъЭлегіи вѣнокъ убогой,И нашей братьѣ риѳмачамъКричитъ: «да перестаньте плакать,«И все одно и то же квакать,«Жалѣть о прежнемъ, о быломъ:«Довольно, — пойте о другомъ!»— Ты правъ, и вѣрно намъ укажешьТрубу, личину и кинжалъ,И мыслей мертвый капиталъОтвсюду воскресить прикажешь:Не такъ ли, другъ? Ни чуть. Куда!«Пишите оды, господа:
XXXIII.
«Какъ ихъ писали въ мощны годы,«Какъ было встарь заведено...»— Однѣ торжественныя оды!И, полно, другъ; не все ль равно?Припомни, что сказалъ сатирикъ!Чужаго толка хитрый лирикъУжели для тебя сноснѣйУнылыхъ нашихъ риѳмачей? —«Но все въ элегіи ничтожно;«Пустая цѣль ея жалка;«Межъ тѣмъ цѣль оды высока«И благородна...» Тутъ бы можноПоспорить намъ, но я молчу:Два вѣка ссорить не хочу.
XXXIV.
Поклонникъ славы и свободы,Въ волненьи бурныхъ думъ своихъ,Владиміръ и писалъ бы оды,Да Ольга не читала ихъ.Случалось ли поэтамъ слезнымъЧитать въ глаза своимъ любезнымъСвои творенья? Говорятъ,Что въ мірѣ выше нѣтъ наградъ.И впрямъ, блаженъ любовникъ скромной,Читающій мечты своиПредмету пѣсенъ и любви,Красавицѣ пріятно-томной!Блаженъ...хоть, можетъ быть, онаСовсѣмъ инымъ развлечена.
XXXV.
Но я плоды моихъ мечтанійИ гармоническихъ затѣйЧитаю только старой няни,Подруги юности моейДа послѣ скучнаго обѣдаКо мнѣ забредшаго сосѣда,Поймавъ неждано за полу,Душу трагедіей въ углу,Или (но это кромѣ шутокъ),Тоской и риѳмами томимъ,Бродя надъ озеромъ моимъ,Пугаю стадо дикихъ утокъ:Внявъ пѣнью сладкозвучныхъ строфъ,Онѣ слетаютъ съ береговъ.