Правда, «Первоклассница» шедевром, к сожалению, не стала. Откуда могла появиться у первоклашек мечта стать пионерами, да ещё на семнадцатый день после начала занятий? Еще было бы лучше, если бы они, только родившись, уже мечтали бы вступить в партию. В каком параде они хотели участвовать? В первомайском? На шее у родителя? С какой «общественностью» мог быть связан ребенок? Я учился в ту же пору. У нас пионервожатая появилась, кажется, в пятом классе, когда уже почти все были пионерами. Да и не это было самым главным. Сорок седьмой год. Война ещё продолжалась в судьбах людей. Большинство ребят осталось без отцов. А у матерей была одна забота — прокормить и во что-то одеть своих детей. И тем не менее, кое-что автор должен был учесть, ибо «советским людям» и их детям нужна была сказка, и Шварц её им дал. И сделал это весьма деликатно.
Оказывается, школа, в которую пойдет Маруся Орлова, находится в Сталинском районе, что «сам товарищ Сталин спрашивает: «А сколько сегодня детей пришло в первый класс?»», а «отношение к Героям Советского Союза» выражается в реплике Учительницы, когда она замечала, что одна из первоклашек робеет: «Я давно уже учительница, многие мои ученики теперь совсем взрослые, умные люди… И я всегда вспоминаю, какие они были, когда первый раз пришли в школу. Одна девочка, например, так всего боялась, что задрожала вся, когда зазвонил звонок… А теперь эта девочка стала Героем Советского Союза». А «ленинский урок» проходил накануне очередной «годовщины Октября», и пионервожатая читала девочкам книжку под названием «Рассказы о Ленине», в одном из которых рассказывалось, как Владимир Ильич жил в Разливе и «каждый день посылал письма в Петроград — товарищам Сталину, Дзержинскому, Свердлову…» Не знаю, были ли ещё какие-нибудь книги для детей под названием «Рассказы о Ленине», кроме зощенковской, но, думаю, что Шварц намекал именно на книгу запрещенному существовать Мих. Зощенко. (Вот такая фига в кармане).
Но мы отвлеклись. Итак, сценарий Союздетфильмом был послан в Министерство, и вскоре на студии был получен «Протокол Сценарной комиссии Художественного совета» от 27 февраля 1947 года. В нем говорилось:
«Сценарная комиссия Художественного Совета считает сценарий Е. Шварца «Первоклассница» очень хорошим детским сценарием, который живо, с большой наблюдательностью и юмором раскрывает мир ребенка. Сценарий посвящен очень важной теме — вступлению ребенка в общественную жизнь — в школу, которая с самого начала прививает ему качества советского человека, советского гражданина. Сценарная комиссия рекомендует сценарий к запуску в производство и считает, что эта картина должна стать одной из важнейших картин в плане к/с «Союздетфильм»…
Сценарная комиссия не считает возможным согласиться с рядом предложений студии «Союздетфильм» по данному сценарию, поскольку они не могут привести к улучшению сценария.
Председатель Сценарной комиссии Художественного Совета И. Пырьев».
И тем не менее работа над сценарием продолжалась. Между Шварцем и Фрэзом постоянно происходили телефонные переговоры, а 27 июля Евгений Львович писал режиссеру: «Дорогой Илья Абрамович! Наш последний разговор оборвался на самом интересном месте — помните? Барышня сказала: «Ваше время истекло» — как раз тогда, когда мы спорили о сокращениях. И должен признаться, что спор этот меня несколько обеспокоил. Я думал даже слетать отсюда в Москву дня на два, чтобы поговорить с Вами по душам перед отъездом группы в Крым, но не удалось.
Весь мой опыт глубочайшим образом убедил меня в одном. Любой эпизод надо выбрасывать целиком или переписывать. Сокращать половину эпизода всегда почти нецелесообразно. Всегда остаются ничем не поддерживаемые и непонятные без дальнейшего куски постройки. По-моему, без ссоры с Сергеем — весь эпизод двора будет именно таким, полуразрушенным зданием. Уж лучше прямо без этого эпизода, совсем без двора переходить к ночи перед школой. Конечно, жалко дворника. Но дворник на месте, когда поливка двора является частью сюжета. А без ссоры с Сережей — к чему поливка?
Очень Вас прошу подумать об этом и согласиться со мной. Я немножко побаиваюсь вот чего: как бы в азарте работы, да ещё после похвал Худсовета, Вы не забыли бы о пользе консультации с автором сценария. Вы у нас человек азартный. Не забывайте, умоляю, что сценарий у нас деликатный, построенный на мелких деталях, мелочах, но по возможности точных. Вынешь кусочек — и развалится вся стена. Ну, вот, собственно, и все. Весьма вероятно, что Вы и сами об этом обо всем помните. Но что-то меня встревожило, и я не смею, в общих интересах, умалчивать об этом.