И так далее. Еле остановился…
А пьеса, которую Шварц читал в театре Комедии и о которой «на время придется забыть», это, возможно, «Медведь». Он читал в театре его первые акты, скорее всего, прочел и целиком, когда закончил.
Свидетельствует Михаил Козаков-младший: «В 48-м году Е. Л. Шварц читал друзьям свою пьесу «Обыкновенное чудо», — называлась она тогда «Медведь». Происходила читка в Комарове, бывших Келломяках, в Доме творчества писателей, где летом обыкновенно жили мои родители. Евгений Львович предложил отцу прихватить на читку меня: мне стукнуло уже 13 лет, и ему была интересна реакция подростка, потенциального зрителя будущего спектакля.
Шварц принес огромную кипу исписанной бумаги. У него в это время уже тряслись руки, и он писал крупным прыгающим почерком, от чего пьеса выглядела объемистой, как рукопись, по крайней мере, «Войны и мира». На титульный лист он приклеил медведя с коробки конфет «Мишка на Севере». Большой, полный, горбоносый — таким он мне запомнился на этой читке. (Про него говорили: «Шварц похож на римского патриция в период упадка империи»). Читал он замечательно, как хороший актер. Старый Эйх (Б. М. Эйхенбаум. — Е. Б.), папа, дядя Толя и я дружно смеялись. А иногда смеялся один я, и тогда Шварц на меня весело поглядывал. Чаще смеялись только взрослые, а я с удивлением поглядывал на них. Пьеса очень понравилась. Когда Евгений Львович закончил читать, дядя Толя Мариенгоф сказал: «Да, Женичка, пьеска что надо! Но теперь спрячь её и никому не показывай. А ты, Мишка, никому не протрепись, что слушал»…».
Вероятно, Сочи были самым любимым местом гастролей для Николая Павловича, и летом сорок девятого театр Комедии уже в который раз отправился туда. Спектакль по «Первому году» театр решил выпустить первой премьерой нового театрального сезона, и поэтому репетировать надо было начинать уже во время гастролей. А к пьесе у Акимова были кое-какие претензии, да и у Евгения Львовича были некоторые опасения по поводу постановки. И он тоже отправился в Сочи.
Обо всем, что с ним происходило там и в дороге, он сообщает Наташе, которая, выйдя замуж, переехала в Москву. «…К величайшему моему удовольствию самую любимую мою часть дороги: от Армавира до Туапсе — мы проехали не ночью, как обычно, а днём, — пишет он 25 июля. — И я насмотрелся с наслаждением на знакомые с детства места. Одно место на этом пути, долину через Туапсе, по которой я проходил в ранней молодости пешком по майкопскому шоссе, я часто вижу во сне, и у меня было очень странное чувство, когда я увидел её наяву. На вокзале нас встретили Акимов, Юнгер и другие с букетами цветов. (Шварц приехал вместе с предполагаемым режиссером спектакля А. И. Ремизовой. — Е. Б.) Вечером я получил номер в Приморской гостинице, так что, видишь, все благополучно и роскошно. И вместе с тем, как это ни грустно, живу я как в тумане. Я почему-то не понимаю, что я в Сочи, на море, на юге. Нет особого, праздничного ощущения, благодаря которому я и люблю эти поездки. В дороге оно моментами вспыхивало, а здесь совсем потускнело. Думаю, что все это от непривычки ездить в одиночестве…».
Но все как будто начало отлаживаться. Единственно, что его ещё волнует, это распределение ролей, особенно на главную, основную роль пьесы — Маруси Орловой.
Разъясняет ситуацию Елена Владимировна Юнгер в воспоминаниях о Шварце. «Милый Евгений Львович! Как написать об этом умном и тонком, веселом и грустном, остроумном и добром человеке? О том, какой он талантливый, какой замечательный писатель и драматург, уже написано немало. Мне хочется рассказать один случай, в котором, мне кажется, сказывается характер этого удивительного человека…
1949 год. Жаркие солнечные дни в Сочи. Идут гастроли Театра комедии. Евгений Львович пишет для театра пьесу… Человек удивительно мягкий и добрый, больше всего на свете боялся кого-нибудь обидеть. Нередко сам страдал от собственной доброты, но в творческих вопросах был строг и непримирим. Никакие самые нежные личные отношения, самые глубокие и дружеские чувства не могли поколебать его принципиальных позиций, сдвинуть с твердой точки зрения. Для постановки «Первого года» была приглашена Александра Исааковна Ремизова. Привожу текст письма без комментариев, из него все будет понятно и так…».