В 1957-м же году «Дон Кихот» был послан на Каннский кинофестиваль. 14 мая он был показан жюри и зрителям. Присутствовавшие на просмотре испанские критики сообщали оттуда в свои повременные издания о большом успехе картины. А «Советская культура» перепечатывала некоторые их высказывания: «Мадридская газета «Иа» опубликовала статью, в которой приводилась высокая оценка советского фильма… Автор подчеркивал, что «стремление к точному и правдивому изображению — свидетельство добросовестности, с которой поставлен фильм…», и отмечал, что советский фильм с предельной точностью передал сущность произведения Сервантеса…».
Газета «Арриба» писала: «Надо признать, что в этом советском фильме чувствуется большое уважение, более того, глубокая любовь к произведению, по мотивам которого он делался…». Автор отмечает хороший сценарий Евгения Шварца, сохранивший дух произведения, удачу художников Энея и Альтмана. Как при изображении быта простого народа, так и в сценах в герцогском замке. «Самое ценное в фильме, — писала газета, — это Сервантес, т. е. испанский дух, переданный в образе Дон Кихота и временами в образе Санчо Панса…» (23 июля. С. 3).
А ещё через два года журнал «Искусство кино» сообщал, что «во многих странах Европы и Америки с большим успехом продолжается демонстрация «Дон-Кихота», поставленного Г. Козинцевым по сценарию Е. Шварца…». «Экранизация была сделана так удачно, — пишет в «Леттр Франсэс» известный французский критик и историк кино Жорж Садуль, — что эпопея Сервантеса не получилась ни урезанной, ни упрощенной… Я знаю немного произведений кинематографии, которые бы так воздействовали на нас и обогатили своей поэтичностью и направленностью…»; Западная Германия: «Снимите шляпу перед этим Дон-Кихотом!», ««Дон-Кихот» — экранизация, полная уважения» — это заголовки статей, посвященных советской картине… В Швеции фильм шел много недель подряд. Наиболее авторитетные критики называли «Дон-Кихота» лучшим фильмом года». (1959. № 11).
Но эти высказывания Евгений Львович уже не прочтет.
В 1964 году Советский Союз впервые участвовал в традиционном кинофестивале в Сан-Себастьяно «Дон Кихотом» Евг. Шварца и Г. Козинцева. «С большим успехом прошел на родине Сервантеса фильм «Дон-Кихот», — сообщала «Ленинградская правда». — Фильм получил премию союза кинокритиков Испании и федерации испанских киноклубов» (1964. 20 июня).
Начало болезни
Пока «Дон Кихот» проходил различные стадии своего воплощения на пленке, кое-какие события происходили и в человеческой жизни Шварцев.
5 июля пятьдесят пятого года Евгений Львович въехал в новую квартиру по Малой Посадской улице, на второй этаж дома 8, в квартиру 3. Совсем неподалеку от Ленфильма. Екатерина Ивановна была ещё в Комарове.
Вот теперь он пребывал через дом от Козинцева. А когда Григорий Михайлович вспоминал о решении просить Шварца взяться за сценарий «Дон Кихота», тот жил ещё далеко от него, на другом берегу Невы.
— Двадцать один год прожил я на старой квартире по каналу Грибоедова. И все чего-то ждал. Здесь вдвое просторнее. Три комнаты, так что у Катюши своя, у меня своя, а посередине столовая. Как это ни странно, почему-то не жалею я старую квартиру… Утром выходил, установил, что междугородний телефонный пункт возле. Три раза пытался дозвониться до Комарово, но напрасно. В ожидании пошел по скверу, который больше похож на парк со старыми деревьями, к Петропавловской крепости. Запах клевера. Воскресный народ. В доме ещё непривычно…
То и был не сквер, а парк — имени Ленина.
А 10 августа Евгений Львович слег с сильными болями в сердце. «Опять лежу, — записал он двенадцатого. — Спазм коронарных сосудов. Слишком много ходил в городе… Вечером ставили пиявки «на область сердца». Впервые в жизни испытал я это удовольствие…».
«Опять лежу…» — это потому, что несколько месяцев назад было примерно то же самое. Но тогда боли в груди ощущались не так сильно. Поэтому, не придав этому особого значения, отлежался несколько дней, боли прошли, и жизнь продолжилась, как ни в чем не бывало. Теперь, видимо, все было серьезней.
«Вчера доктор решил, что у меня опять инфаркт, — поверяет свои мысли дневнику Евгений Львович 14 августа. — На этот раз я готов этому поверить: сердце у меня будто увеличилось, как ни ляжешь ночью — мешает. Вообще чувствую себя больным… Заболел я сильнее, чем в первый раз… Ночью я спал и не спал. Кровать казалась мне разделенной на два участка. Один — где я лежал на спине, и второй, где я со всякими ухищрениями переворачивался на правый бок. Сердце билось не только часто, — какой бы то ни было ритм был нарушен…».