Но Шварц, по-видимому, поначалу не поверил, как всегда, в такое, и потому не торопился сдать готовую рукопись или хотя бы составить план сборника. И Воеводин, не дождавшись ни того, ни другого, 3 августа посылает Шварцу официальное письмо: «Уважаемый Евгений Львович! Мы договорились с Вами, что в середине августа Вы представите в из-во проспект сборника Ваших избранных пьес, либо (что было бы лучше) рукопись. Сейчас мы приступаем к составлению плана на 1956 г. с тем, чтобы 24.VIII обсудить план на Редакционном совете. К этому времени нам нужно знать и состав, и объем Вашей книги».
Наконец, рукописи получены. В этот сборник он поместил две пьесы для детей — «Два клена» и «Снежную королеву»; «Тень», «Одну ночь», «Обыкновенное чудо» и «Золушку». Все, кроме «Одной ночи», уже были опубликованы. Включил бы и «Дон Кихота», но ещё не был уверен в окончательном его варианте. Сценарий будет напечатан лишь в июльском номере «Литературного альманаха» за 1958 год, когда Евгения Львовича уже не станет.
В конце августа 1956 года сборник ««Тень» и другие пьесы» выйдет тиражом в 15 тысяч экземпляров. И, конечно же, первую столь солидную в его жизни книгу (а было в ней 368 страниц) он разослал ближайшим друзьям.
Друзья радостно откликнулись.
Марина Чуковская (5.9.): «Милый Женичка! Спасибо тебе за книжку и милую надпись. Как хорошо, что она вышла, и будет возможность почитать давно любимые пьесы. Мы в Коктебеле жили рядом с Черкасовыми, не раз бывали на съемках, и с большим удовольствием прочитали сценарий. Очень нам с Колей понравилось, — все ясно, логично, ничего главного не утрачено, да ещё с живым мягким юмором, который тут кстати. Деревня, которую возвел Альтман, прелестна — на высоком сером, сожженном солнцем холме, истинно «испанское». Сидела даже в карете рядом с Д. Кихотом и придворной дамой, спасаясь от солнца. И дважды снялась вместе, да не знаю, получим ли фотографии. Пишу тебе я, а не Коля потому, что он ещё не вернулся, — уехал в Еревань. Целую тебя крепко, будь здоров и счастлив, Катю тоже. Привет Наташе с семейством».
Через неделю вернулся Николай Чуковский и тотчас же отвечает на подарок (14.9.): «Милый Женечка, дорогой друг! Как обрадовал ты меня своей книгой! Собраны, наконец, вместе эти пьесы, такие умные, нежные, своеобразные, а мне особенно дорогие тем, что в каждой фразе их слышу твой голос, который сопутствовал мне чуть не на протяжении всей моей жизни. Жаль, нет в книге «Дракона». Но, быть может, теперь, когда обстоятельства несколько изменились, будет напечатан где-нибудь и «Дракон»? Как твое здоровье? Не собираешься ли в Москву? Хорошо бы повидаться! Сердечный привет Катерине Ивановне».
Леонид Малюгин (9.9.): «Дорогой Женя! Спасибо тебе за книжку — она меня порадовала и внешним видом — толстенькая. Наши пьесы обычно выходят какими-то жалкими брошюрками, никак не соответствующими ни нашему возрасту, ни внешнему виду, и дарить-то их совестно. Я прочитал её сразу, что редко бывает с книгами, которые нам дарят. Читал и наслаждался — все это тонко и умно, что нынче несколько и смешно и странно. И когда подряд читаешь твои вещи — очень важен — при богатстве и разнообразии характеров — общий тон автора, то, что у нас в драматургии почти совершенно исчезло. Как-то давно, по-моему, ещё в Кирове ты говорил, что городничий начинает разговаривать, как Гоголь. Вот это удивительное умение — не выйти из характера и сохранить свой голос — я почувствовал в этой книге. И поэтому это не собрание пьес, а книга!
С особенным удовольствием я перечитал «Одну ночь». Неужели наши театральные деятели и сейчас не заинтересуются этой пьесой. Хотя бы ленинградцы?! Акимову не влетит в лоб?! Искания наших московских театральных деятелей, которых правильнее было бы назвать дельцами, не идут дальше «Мадам Сан-Жен». Издана книжка вполне прилично (ведь «Советский писатель» издает книги хуже всех издательств), только обидно, что нет портрета и хотя бы краткой статьи — вступительной. У нас, правда, личной жизнью писателя интересуются только тогда, когда он совершит какой-нибудь одиозный поступок…
Лето у нас было осеннее, и сейчас погода не радует, но я продолжаю жить в Переделкине и хочу прожить здесь сентябрь. Очень мне здесь нравится — приятнее смотреть на сосенку, чем на помойку. Данины тоже живут сейчас в Переделкине — в доме творчества. Они тоже получили твою книжечку и кланяются тебе. Сердечный привет Екатерине Ивановне. Желаю тебе здоровья, обнимаю».