... Отчаявшийся охранник открывал все ячейки подряд. Евгеша совалась в каждую и трясла черной башкой: «Не-е-е-е...Не моя.»
- Да смотри! Вот же сигареты! - горячился охранник.
- Не-е-е-е, - блеяла Евгеша. - Не мои это. Я такие не курю...
Когда охранник перешел ко второй стенке, они с Евгешей уже были на «ты». Охранник сбился с ног, подгоняемый и подстегиваемый Еленой Львовной, которая уже всерьез боялась, что они опоздают, и теплоход уйдет без них. Евгеша ахала, блеяла свое «Не-еее», картинно подносила к глазам кружевной надушенный платочек и при этом вовсю кокетничала с охранником...
Ячейку нашли через полчаса. Евгеша покидала в сумку вещи, схватила кошелек и умчалась к кассе - расплачиваться.
- Ну и чего ты тут - хай устроила? Чего орала-то - «Опоздаем, не успеем!» - спросила она у раскрасневшейся Елены Львовны. - Вот же успели же! Полчаса еще до отплытия. А ты кудахтала на весь магазин! Васю бедного совсем загоняла. В руках себя не держишь! Даже стыдно за тебя, - выговаривала Евгеша подруге. - Устроила, понимаешь, истерику...
- Я... устроила? - изумилась Елена Львовна.
- А то кто же! - парировала Евгеша.
Довольный охранник ухватил Евгешу за локоток, отвел ее в сторонку и, по-свойски заложив ей за ухо растрепавшийся локон, с волнением забормотал: «Ты теперича, как приедешь, сразу ко мне! Я тебе самолично ячейку выберу и ключ выдам. И номер запомню. Ты, значит, ко мне сразу...» - уговаривал Евгешу охранник. Та согласно кивала в ответ.
Коньяк они распили здесь же, в комнатке охранника, закусив плавленым сырком. Бухую Евгешу Елене Львовне пришлось вести под руку. Нести Евгешины покупки тоже пришлось ей... На теплоход они пришли за пять минут до отправления.
Весь следующий день Евгеша с удовольствием рассказывала всем и каждому, как она потеряла ключ от ячейки, как самоотверженно бросился ей на помощь охранник Вася («А он - очень даже ничего! Крепкий такой, и вообще...»), и как он на нее смотрел, и будет ее ждать, и она к нему обязательно приедет, потому что они теперь - друзья («А у меня в каждом городе друзья, хорошие все люди!»).
- Ой, и как же Вы? Испугались, наверное! Теплоход-то уйдет, ждать не будет... - сочувствовали Евгеше.
- Да я-то ничего. Эта (кивок в сторону Елены Львовны) чуть там с ума не сошла с перепугу, на весь магазин кудахтала... Я-то сама - ничего! Обновок накупила, и дочке с зятем - подарки! Кошелек только забыла. В ячейке этой треклятой оставила, - прыскала Евгеша.
-Ну и как же Вы?..
- Ну, я ж говорю, Василий-то, охранник, он и нашел - ячейку мою! Сама бы я ни за что не нашла... Открыли - и вещи целы, и кошелек там! И бейсболка! Мы на обратном пути в Самаре полтора часа стоим, надо будет Васе подарок купить, - разглагольствовала счастливая Евгеша. - Только уж я одна пойду, без Ленки. Одна морока с ней...
На теплоходе Евгеша стала героем дня, и всем рассказывала эту историю, присочиняя новые подробности. У нее получалось, что она-то, Евгеша, в полном порядке, и если попадет в трудную ситуацию, то выкарабкается сама, без посторонней помощи. А с кем действительно беда, так это с Еленой Львовной. Слезливая, истеричная, слабонервная - словом, вовсе никудышная. «На палубу выйдет - и строит из себя благородную даму. А как дошло до дела - ее и перевернуло, тут-то ее всю видать, как есть». Хорошо, Евгеша не сплоховала, да и охранник помог...
Евгеша гуляла по палубе допоздна - и хвасталась, хвасталась, хвасталась... А Елена Львовна, без которой Евгеша сидела бы сейчас не в шезлонге, а в Самарском отделении милиции (или, в лучшем случае, провела бы ночь в зале ожидания на речном вокзале) и о которой все забыли - закрылась у себя в каюте, положила под язык таблетку валидола и легла спать. Бог с ней, с Евгешей, пусть сочиняет... Елена Львовна ее все равно не бросит - пропадет ведь!