— Ежели не испортится от огня, — заберу, — пояснил орк. — А таскать заразу — себе дороже.
Он снова запалил свечу, поджег ею погребальный костер и закинул подсвечник вместе со свечой поближе к шару.
Заплясали на поленьях язычки пламени, почти невидимые в солнечном свете, длинными полосами падающем из потолочных окон зала. Потом огонь набрал силу, охватил всю поленницу, затрещал.
В зале стало жарко.
Химера, убедившись, что её жечь не будут, вышла из-за кресла и прижалась к ноге хозяйки.
Янталь глядела на погребальный костер и нервно почесывала макушку всей пятернёй.
Чародей сгорел быстро, как скомканный лист бумаги. Книга держалась дольше, стреляла искрами. Шар уцелел, языки пламени только облизали его бока, не причинив никакого вреда.
— И то прибыток, — решил орк, выкатил шар из груды углей и, покатав по залу для быстрого остужения, завернул в тряпицу. — Пойдём на волю, меня уже тошнит в этом склепе.
Девчонка и химера обрадовано понеслись к выходу.
— Что мы имеем, в конце концов? — пробурчал сам себе орк. — После всех этих попыток обогатиться? Оружия нет. Золота, драгоценностей — нет. Еда на исходе. Одеяло рваное. Есть закопчённый переносной светильник, вшивая дочь эльфа и глистастая химера. Великолепно.
Хромая, он побрёл к выходу.
Солнце клонилось к закату, но до вечера было далеко.
Около лесного озера, питающегося водами быстрой речки, стекающей с отрогов Железного Хребта, горел жаркий костер.
Около него мокрый орк, гневно встряхивая чёрной волной жёстких волос, залеплял целебной мазью располосованное предплечье. После случая в замке он стал куда осторожнее.
— Ну она же не со зла! — убеждала орка дочь эльфа, голова которой была густо вымазана давленной клюквой, смешанной с глиной и распаренной болегонкой. — Держать надо было крепче.
— Лить ей в пасть эту бурду надо было быстрее! — рычал орк, зачерпывая мазь из плошки. — Сама бы и держала свою мегеру!
В кустах несло стонущую химеру, очищающуюся от глистов сильным слабительным.
— Можно голову мыть? — жалобно спросила девчонка. — Жжет сильно.
— Хочешь вшей вывести, — терпи, дочь эльфа! — злорадно сказал орк, обрабатывая последнюю царапину.
— У меня такое чувство, что оно, это твоё средство, не только вшей, но и волосы выводит! — возмутилась Янталь. — А если я облысею?
— Парик заведёшь! — отрезал орк, заплетая свою мокрую гриву в привычный пучок. — Сначала свою химеру помоешь, потом сама помоешься.
— А ты её подержишь? — с надеждой спросила Янталь.
— Нет!!! — взревел орк. — Я уже подержал!
Девчонка надулась.
— Я же извинилась за неё. Она просто ещё дикая.
— Вот станет домашняя — тогда пожалуйста, — отрезал орк. — А подставляться под её клюв и когти мне больше не хочется. Я жрать хочу. Пора ужин готовить.
— Из чего? — удивилась Янталь.
— Это тебя надо спросить, из чего! — фыркнул орк. — Ты мне обещала груды дичи, добытые твоей распрекрасной химерой. Только она до утра не просрё… не опростается.
Он убрал в котомку мазь, подхватил оструганную ножом и обожённую в костре крепкую палку, поднялся.
— Сидите у костра, огонь поддерживайте. Далеко не отходите. Я скоро.
— Хорошо-о-о, — протянула девчонка. — Только ты недолго… А вдруг те костяные пауки, что были в замке, решили нас догнать?
— Чтобы тоже слабительного получить? — поинтересовался орк. — Иных причин нас преследовать я не вижу.
Орк, хромая, исчез в кустах. Двигался, несмотря на рану, он практически бесшумно.
Девчонка поковыряла пальцем затвердевшую глину на своей голове, подобрала котомку орка, нашла в ней костяной футляр с иголками и сухожильными нитками и, сев у костра, принялась чинить белое войлочное покрывало.
В кустах булькала несчастная химера.
Солнце зашло, лишь закат полыхал над холмами, когда орк вернулся к костру со связкой рыбин, наколотых самодельной острогой в горной речушке.
Янталь сидела у огня и задумчиво чистила тряпочкой магический шар, оттирая копоть золой из костра. Химера лежала у её ног и спала, жалобно вздыхая во сне.
— Чего до сих пор грязные? — спросил орк, выступая из темноты.
— Ты же сам не велел отходить от костра… — возмутилась девчонка. — Мы же тебя слушаемся. А сам обещал быстро…
— Зато ужин будет, — неожиданно для себя почти оправдывающимся тоном сказал орк. — Идите, мойтесь.
С радостным гиканьем дочь эльфа сорвалась с места и понеслась к озеру. Проснувшаяся химера — за ней.
Орк принялся потрошить рыбу.