Одена, рослого, широкоплечего и, на первый взгляд, несколько медлительного реймсца двадцати двух лет, родившегося в семье плотника, а потом осиротевшего, я брал на побегушки. То есть, он должен был исполнять обязанности привратника и истопника, помогать Рогеру и кухарке Анике, и при необходимости мотаться с нею за продуктами — в общем, делать все, что потребуется. Поэтому с ним мы обошли практически все поместье. Не заглядывали лишь на второй и третий этаж дома, так как там ему делать было нечего. Пока «гуляли», несколько раз встречали Майру с новой «тенью» — старшая хозяйка рода с присущей ей добросовестностью посвящала кухарку в тонкости ведения хозяйства. Ну, а горничную Селию за время мотания по территории я не видел ни разу — вероятнее всего потому, что ее утащили в баню приводить в порядок арессу Доргетту.
В результате на обед собрались поздновато и успели основательно проголодаться. Зато пребывали в великолепном настроении: нашими стараниями в поместье, основательно захиревшем за три года, начала возвращаться жизнь. Порадовала и сама трапеза. Прежде всего, тем, что все мои женщины постоянно находились за столом, а между большой гостиной и кухней метались Аника и Селия, тем самым позволяя хозяйкам получать удовольствие от общения, еды и напитков. В результате к самому концу обеда супруги и советница пришли в такое благодушное настроение, что не на шутку расстроились, узнав, что аресса Доргетта жаждет отправиться домой.
Уговоры не торопиться не помогли — родственница напрочь отказалась «уделить нам еще пару страж» и заявила, что у нее еще много дел. Почувствовав, что в ее голову втемяшилась какая-то идея, дамы смирились и нехотя отправились одеваться. Майру, замыкающую эту скорбную процессию, я окликнул уже в дверях. И озадачил сообщением, что после поместья нашей гостьи мы ненадолго заедем к Диргам, после чего коротко объяснил, как они должны быть одеты и какие образы должны изображать. А когда жена прониклась и унеслась командовать подругами, вышел во двор и приказал Рогеру с Оденом седлать лошадей и готовить двуколку.
К моменту, когда из дому вышли аресса Доргетта и мои супруги, к выезду было готово все, а я раздавал слугам, остающимся в поместье, последние поручения. Поэтому получил море удовольствия, заметив, как вытягиваются лица у всех четверых при виде своих хозяек в парадном облачении. Еще бы — первой величественно плыла Майра в костюме торренской наемницы из тонкой белой кожи, с мечом, кинжалом и ключом хозяйки рода на поясе. При этом пепельный водопад ее волос свободно стекал по плечам, а единственным украшением, которое мог бы увидеть внимательный глаз, было родовое кольцо. Сразу за ней столь же величественно двигалась Тина в закрытом и очень строгом угольно-черном платье с золотыми вставками, очень красиво подчеркивающими ее стати, и с книжицей советника главы рода на поясе. Мелкая шествовала следом. Только в платье светло-сиреневого цвета с открытыми плечами и корсетом, зрительно увеличивающим и без того немаленькую грудь, с кинжалом меньшицы на пояске и брачным браслетом на запястье. А по обе стороны от нее скользили и Вэйлька с Найтой в светло-серых костюмах торренских наемниц, с мечами и символами своего статуса.
— Арр, но ведь так двигаться невозможно! — растерянно пробормотал Рогер, когда подобрал челюсть, отвалившуюся от изумления. Потом сообразил, с кем разговаривает, и поторопился объяснить свою мысль: — Если бы так слаженно шли только полуночницы, я бы понял, ведь их гоняют почище, чем наших орлов. Но ведь так же слитно идут и две благородные маллорки, которых воспитывают иначе!
— «Все возможно. Если ведет Дарующая!» — мысленно ответил ему я. А вслух сказал совсем другое: — В роду Эвис женщины уделяют тренировкам ничуть не меньше времени, чем инеевые кобылицы. Поэтому не вижу ничего удивительного…
…До поместья ар Маггор добрались меньше, чем за кольцо, вместе с возком арессы Доргетты подъехали к парадной лестнице особняка, начали прощаться, но были остановлены загадочно улыбающейся родственницей:
— В общем, так, молодой Эвис: ждать, пока ты себя поставишь, и под твою руку начнет проситься молодежь Бездна знает, из каких родов, я не намерена. Поэтому решила отдать тебе тот десяток, который сопровождал вас сначала в Лиин, а потом в Лайвен. Парни из боковых ветвей нашего рода, за меч держаться умеют, и не с улицы — в общем, если что, я найду укорот на каждого.
Предложение было роскошным — десять неплохо подготовленных воинов могли решить почти все мои текущие проблемы. Но принять очередную безответную помощь мне не позволяла гордость.
— Это не подарок и не одолжение! — как-то уж очень быстро для своего возраста оказавшись рядом со стременем моего коня и уставившись на меня снизу вверх, сварливо проворчала женщина. — В твоем роду свободны все должности, кроме должности советника, значит, для этих парней эта вассальная клятва — шанс выбраться из болота и обрести вес. Согласен?
Я кивнул.
— Далее, тебе ли не знать, что десять хороших рубак, но собранных с амбара по зернышку, еще не десяток? А тут — воины, обученные сражаться в строю и спаянные пусть и дальними, но родственными узами и многолетней дружбой, да еще и знакомые и тебе, и твоим супругам. Говоря иными словами, взяв их, ты получаешь боеспособный отряд сразу, а не через полгода или год. Опять же, каждому из них можно доверять — естественно, в определенных пределах — уже сейчас, а не после Бездна знает скольких проверок.
Аргументы, которые она продолжала озвучивать, были очень весомыми, но поколебать моего решения не могли: уж слишком дорогим получался подарок. Даже если учитывать только время, затраченное на подготовку десяти кабанов.
— Эвис, ты бы взял этих парней, если бы они пришли к тебе с улицы? — увидев в моих глазах ответ, недовольно спросила старуха.
— Да.
— Ну, так бери! Если не хочешь завтра увидеть у своих ворот их же, но после обрыва нитей… — закончила она и замолчала. Явно чуть раньше, чем собиралась. А я мысленно продолжил незаконченную фразу: — «Только учти, что десять маленьких пятен на их репутации превратятся в одно большое, но уже на твоей!»
Естественно, я разозлился, что меня, главу рода, вынуждают принять решение, принятое кем-то другим. Но буквально через мгновение после того, как сознание начала заволакивать пелена холодного бешенства, вдруг почувствовал, как меня накрывает Дар Вэйльки. А с ним ощутил и эмоции стоящей рядом с Чернышом ар Маггор.
Прислушался скорее по привычке, чем по желанию. И, разобравшись в том, что творится в душе Доргетты, мысленно обозвал себя придурком: женщина, которую я сам назвал другом рода, пыталась вести себя в соответствии с тем самым правилом, которое я когда-то озвучил Тине и Найте с дочерями! То есть, делала все, что могла. Без оглядки на мои поступки!
После этой мысли разжать пальцы, стиснувшие поводья, и склонить голову в знак признания вины оказалось совсем просто:
— Аресса Доргетта, я был неправ. Мало того, я счастлив, что у меня есть такой друг, как вы! И с радостью принимаю вашу помощь…
Такого поворота разговора женщина явно не ожидала, поэтому растерялась. Но уже через несколько ударов сердца взяла себя в руки и присела в реверансе. А когда выпрямилась, то недовольно поморщилась. Правда, со смешинками в глазах:
— Не аресса Доргетта, а просто Дора. Иначе что мы за друзья?
— Смотрю, ты решил собрать в свой род самых умных, самых опасных и самых красивых женщин этого мира⁈ — пошутил дядя Витт сразу после окончания процедуры взаимного представления. А когда Тина, явно знавшая его довольно близко и до встречи со мной, поинтересовалась, как он определил, что все мои жены умные, сделал круглые глаза: — Чтобы выбрать один-единственный боевой клинок в потертых ножнах из кучи парадного железа, украшенного драгоценностями, одной красоты мало!