Четыре роскошных платья отличались одно от другого только цветом: Майра была облачена в рубиновое, Алька — в черное с серебром, а Вэйлька с Найтой, похожие как сестры-близнецы — в бирюзовые. Но взгляд окружающих приковывали не высокие прически, не прямоугольные вырезы, выгодно подчеркивающие красоту груди, и не старинные украшения, а ножны цветов рода Эвис, открыто закрепленные на левых предплечьях.
Само собой, внимание привлекала и Тина — как закрытым платьем изумрудно-зеленого цвета, так и книжицей советника главы рода на поясе. Но она намерено шла в другом ритме и чуть-чуть в стороне. А четверка моих супруг двигалась слитно, потрясая окружающих еще и этим.
В общем, формальное приветствие главе рода Маггор я озвучил в мертвой тишине. И только тогда, когда Майра заняла место за одним моим плечом, Тина — за вторым, а троица мелких выстроилась за ними. А когда закончил, врезал кулаком по правой половине груди, чтобы порадовать хозяина дома воинским приветствием и, заодно, прервать всеобщее оцепенение.
Такое приветствие арру Бриелу пришлось по душе — он радостно повторил жест, затем приобнял меня за плечи и повлек вверх по ступеням. На ходу вытрясая подробности дуэли с дядей Энвером…
…Реакция благородных, уже собравшихся в большом зале для приемов, на наше появление мало чем отличалась от реакции тех, кто увидел нас во дворе: в помещении мгновенно стало тихо, а души тех, кто на нас пялился, полыхнули, в основном изумлением, восхищением и завистью. Впрочем, молчание было недолгим — сначала к нам двинулась улыбающаяся Дора, а за ней — дядя Витт и Наставник.
После короткого обмена приветствиями арр Бриел нехотя отправился встречать следующих гостей, а хозяйка приема, подхватив меня под руку, ослепительно улыбнулась:
— Особо не расслабляйтесь — на приеме Призрак и его Тени…
В общем-то, мы и не собирались: Вэйлька отслеживала и запоминала каждое сознание, в котором чувствовалось хоть что-нибудь недоброе, давала всем почувствовать те, которые оказывались достаточно близко, а особо подозрительные «передавала под контроль» кому-нибудь из девочек. Тина тоже не бездельничала — как и полагается советнице, стояла у меня за правым плечом и вполголоса озвучивала все, что мне следовало знать о том или ином госте, двигающемся в нашем направлении.
Кстати, уже через пяток колец у меня сложилось впечатление, что благородные, посетившие этот прием, ехали в гости к арру Бриелу только для того чтобы составить личное впечатление обо мне и моих женщинах. Это ощущение не пропало и позже. Просто слегка изменилось — если первые кольца с момента нашего появления в особняке нас только разглядывали и расспрашивали, то потом начали проверять на излом. Правда, делали намного менее изобретательно, чем Тина на своих занятиях, поэтому удивляли редко. А реагировать на привычные раздражители мои женщины научились очень даже неплохо. Вернее, не реагировать вообще — они вели себя так, как будто видели только меня, друг друга, друзей нашего рода и тех, с кем я разговаривал.
Само собой, тех, кого они «не замечали», это злило. Чем дальше — тем больше. И стражи через две после начала приема, когда вино, постоянно разносимое слугами, начало бить в головы, нашлась первая дура, решившая перейти от легких двусмысленностей к прямым оскорблениям.
— Дорогой, тебе не кажется, что от этих неоднократно объезженных кобылиц пахнет лошадиным потом? — поинтересовалась она у своего супруга именно в тот момент, когда «проплывала» в танце мимо нас.
Супруг набрал в грудь воздуха, чтобы что-то ответить, и окаменел. Еще бы, клинок Вэйльки, покинувший ножны на предплечье, уперся ему под подбородок. А точно такой же клинок, но только принадлежащий Майре, уже проколол горло его супруги, и покатившаяся по шее капелька крови стремительно унеслась к глубокому декольте.
— Арр, как, по-вашему, у вашей дамы не слишком длинный язык? — ледяным голосом поинтересовалась Дарующая у растерявшегося мужчины.
Он сглотнул.
— Вы потеряли дар речи, или в вашем роду право голоса имеют только женщины? — выгнув бровь и добавив в голос еще немного стужи, продолжила девушка.
— Пожалуй, слегка длинноват… — почувствовав, что теряет лицо, наконец, выдавил из себя ее «собеседник».
— Рада, что наши мнения сошлись! — согласно кивнула она и молниеносно убрала клинок в ножны. — Поэтому завтра к обеду жду от вас посыльного с его половиной…
— Простите⁈ — не понял он.
— Мы — на приеме. У друзей нашего рода! — короткими рублеными фразами начала объяснять «кобылица». — Портить такой прекрасный вечер не хочется. Поэтому я готова подождать. И принять ту, лишнюю часть языка, завтра.
— Да, но… — начал, было, он, но заметил, что я поворачиваюсь к нему всем корпусом, и торопливо кивнул: — Завтра к обеду. Половина языка. С посыльным!
— Ее языка! — уточнила девушка. И, очень нехорошо улыбнувшись, добавила: — Я проверю…
Когда пара, потерявшая всякое желание танцевать, скрылась в толпе, я дал почувствовать Вэйльке свое удовлетворение, а затем еле слышно поинтересовался:
— Почему именно так?
— Посмотри в правый дальний угол зала. Там, под парадным портретом кого-то из Маггоров, стоит мужчина в черном… — шепотом сказала Дарующая, и тут же дала почувствовать его сознание своим Даром. — Эта парочка работала на него и не испытывала ничего, кроме желания как можно лучше выполнить поручение.
— Призрак! — поглядев в ту сторону сквозь опущенные ресницы, мрачно вздохнула Тина. — Проверял нашу реакцию на оскорбления, послав мальчишку из боковой ветви захиревшего Младшего рода Верг. Если бы мы промолчали, придумал бы что-нибудь еще.
— Теперь он считает, что вы достаточно вспыльчивы… — поставив себя на его место, заключил я. — И может попытаться этим воспользоваться. Значит, в дальнейшем никаких действий без согласования со мной.
Женщины одновременно кивнули, а Вэйлька, продолжавшая отслеживать эмоции арра Кранга, хмыкнула:
— Удовлетворен. Кажется, уходит. И не один…
…С уходом ар Ваера и его свиты прием быстро перестал быть работой. По крайней мере, для всех, кроме меня и Вэйльки. Мои дамы по разу потанцевали со мной-любимым, Алька подарила танец деду, младшая Дарующая — Наставнику, а Майра — дяде Витту. Затем мы послушали пение очень неплохой труппы менестрелей и посмотрели шуточный поединок скоморохов. И поужинали, если можно назвать ужином затянувшуюся попойку для мужчин и утомительное сидение за столом для женщин. А после шестой перемены блюд, когда арр Бриел снова поднялся из-за стола и тем самым подал пример остальным гостям, здорово повеселились, глядя, как Софа ар Дирг крутит сразу четырьмя ухажерами чуть постарше себя.
Кстати, все это время гости арра Бриела вели себя по отношению к нам крайне предупредительно. То есть, те, кому мы были симпатичны, подходили и пытались нащупать общие темы для разговоров. А те, кому по каким-то причинам этого не хотелось, держались подальше. И это радовало не только нас — Дора, периодически забывавшая о гостях ради того, чтобы поделиться с нами очередной сплетней или отдохнуть от обязанностей хозяйки, в какой-то момент даже притворно возмутилась:
— Женщина с книжицей советника главы рода на поясе, три инеевые кобылицы, объезженные мальчишкой, платья, которые вместо кружев украшены ножнами для кинжалов — и ни ропота, ни сплетен, ни дуэлей!
— Главное — сойтись во мнениях! — отшутилась Вэйлька.
— Да, действительно! — рассмеялась родственница. — За этот вечер я слышала пересказ твоего диалога с Вергом раз тридцать. Завтра о нем будет знать весь Лайвен. А через десятину — весь мир!
— Вам хорошо… — вздохнул я. — Послушали, посмеялись и забыли. А мне надо ломать голову, где размещать гостей, которые захотят лично поприсутствовать во время передачи кончика языка самой неудачливой сплетницы Маллора!
Дора расхохоталась в голос. А когда к нам подошли арр Бриел, дядя Витт и Наставник, чтобы поинтересоваться причиной веселья, передала им наш разговор. Голос, естественно, не понижала, поэтому сначала рассмеялась наша половина зала, а по мере того, как шутку передавали дальше, вспыхивали отдельные очаги веселья и в других его частях.