— Пожалуй, соглашусь и с этим! — кивнул я: — Если бы Найта была лидером, то не стала бы терпеть издевательства отца столько лет. И ждать, пока подросшая дочь настоит на побеге из дома.
— Кстати, Майра, а в свертке, на котором ты сидишь, случайно не полотенце? — поинтересовался я кольца через полтора, когда закончил тренировку и решил сбегать ополоснуться.
— Ага, два! А еще мыло и чистое белье.
— Что бы я без тебя делал? — скользнув к ней и подав руку, чтобы помочь встать, спросил я.
— А я без тебя? — без тени улыбки во взгляде спросила она и, сорвавшись с места, вдруг побежала по направлению к речушке, чуть-чуть забирая влево, чтобы выбежать к водопаду и омуту под ним.
Бежала, смешно подпрыгивая, слегка семеня и почти не работая руками. Тем не менее, старалась, хотя из-за темноты толком ничего не видела. Поэтому я «не успел» ее догнать, и на берег, поросший кустами черники, выбежал вторым.
— Красиво! — замерев в двух шагах от небольшого обрыва и оглядевшись по сторонам, восхищенно выдохнула девушка. — Пол стражи назад, когда я пришла сюда за водой, речушка выглядела совсем обычной. А сейчас, ночью, она почему-то кажется черной лентой, кем-то забытой в еловом бору. А еще вон там, на середине плеса, в зеркале воды отражаются звезды! Видишь?
— Угу… — закончив раздеваться, буркнул я и с места прыгнул в омут.
Донырнув до дна, вцепился в какую-то корягу. Медленно сосчитал до полутора сотен и, с силой оттолкнувшись ногами, вынырнул на поверхность. С наслаждением вдохнул теплый, пахнущий хвоей воздух, открыл глаза и изумленно развернулся на месте, услышав тихое, но безумно счастливое повизгивание:
— Пресветлая, как же это здорово-о-о!!!
Нет, то, что Майра последовала моему примеру и влезла в воду голышом, меня нисколько не удивило — для девушки, которая искренне считала себя моей и душой, и телом, в этом не было ничего особенного. Меня убило другое — она, выросшая на легендах о Преддверии Бездны и Древнем Зле, должна была до смерти испугаться «черной и бездонной» глубины! Должна была, но почему-то не испугалась!
Посмотрев на нее еще раз, я попробовал ощутить самые яркие оттенки тех чувств, которые она испытывает, и, восхитившись безумной смеси детского восторга и изумления, успокоился, решив, что Странный род — это странные люди. Поэтому в несколько длинных гребков подплыл к Майре, дождался, пока ее восторги слегка поутихнут, и ехидно поинтересовался:
— Это ты так пытаешься жить сегодняшним днем⁈
Девушка убрала с лица мокрые волосы и посмотрела на меня таким восторженным взглядом, что я не смог не улыбнуться.
— Ага! Никогда не думала, что прыжок в бездонный омут в ночной тьме может так захватывать дух!!!
— Дух может захватывать очень многое!
Майра распахнула глаза еще шире, хотя я был уверен, что это невозможно:
— Например⁈
— Набери побольше воздуха, опустись под воду с головой, вцепись в какой-нибудь камень или корягу, закрой глаза и попробуй полностью расслабиться…
Она тут же последовала совету — зачем-то приподнялась на цыпочки, вдохнула, смешно надув щеки, потом зажмурилась и присела. Расслаблялась или терпела в течение тридцати восьми ударов сердца. А когда выскочила из воды, как притопленная деревяшка, то, толком не успев отдышаться, начала выплескивать на меня свои эмоции:
— Сначала мне было страшно до безумия: черная вода, жуткий шум в ушах и холод, медленно заползающий в душу! Но потом, когда я вспомнила твои слова и расслабилась, оказалось, что тьма, которая меня окружает, ласковая; в шуме водопада при желании можно услышать чарующую мелодию; вода очень даже приятная, а душу вымораживает не холод, а страх… но только до тех пор, пока боишься!
— Образно и очень красиво… — восхитился я. — Знаешь, мне даже завидно, так как там, под водой, я не чувствую и половины того, что ощущаешь ты.
— Ничего, научишься! — хихикнула она, а затем посерьезнела: — Нейл, а ты можешь научить меня плавать⁈ Пусть не этим летом, а следующим — но научи, ладно? А то мне очень хочется двигаться в воде так же свободно и легко, как это делаешь ты!
— Научу… — пообещал я. — А теперь, когда мы приняли одно из самых важных решений в твоей жизни, может, все-таки помоемся?
Майра кивнула, повернулась ко мне спиной и, осторожно ощупывая дно пальцами ног, двинулась к берегу. А когда добралась, вышла из воды так грациозно, что я ею невольно залюбовался.
— Ты красива, как радуга во время теплого летнего дождя! Или как белоснежное облачко в ярко-синем небе… — восхищенно выдохнул я, когда она достала из свертка с вещами мыло и, ничуть не стесняясь своей наготы, двинулась обратно. — И мне очень нравится тобой любоваться!
— Захвалишь! — смутилась она, вошла в воду по середину бедра и позвала: — Плыви сюда и поворачивайся спиной — буду тебя мылить…
Окажись на ее месте любая из девушек матушки Оланны, я бы потерял голову от одного вида ее обнаженной груди или лона. А тут, вынырнув из воды буквально в шаге, я ощутил не желание, а спокойную радость. Ведь Майра была своей. Такой же, как папа, мама или Шелла для меня-подростка. А еще человеком, которому я безгранично доверял и чьим доверием по-настоящему дорожил. Поэтому спокойно повернулся к девушке спиной, закрыл глаза, дождался прикосновения маленькой ладошки с зажатым в ней мылом и тихо спросил:
— Есть мы с тобой и весь окружающий мир. Чувствуешь?
— Ага… — счастливым шепотом ответила она. — И славлю Пресветлую за то, что она свела наши пути…
…Утром следующего дня, вернувшись к «шатру» после тренировки и омовения в речушке, я обнаружил перед уже разожженным костром двух страшно довольных женщин с мокрыми волосами, чуть менее довольную, но тоже ополоснувшуюся Найту и нахохлившуюся Вэйль. Устроившись на седле, вне всякого сомнения, поставленном во главе «стола» моей неугомонной «правой рукой», я жестом пригласил дам присаживаться и, поймав взгляд младшей хейзеррки, сочувственно поинтересовался:
— Что, не дали помыться?
— Неа… — обиженно выпятив нижнюю губу, вздохнула она. — А сами так визжали, что я чуть не умерла от зависти!
— Тина, а около вашей заимки есть озеро или речка? — спросил я у женщины, сияющей, как новенькая медная монета.
— Есть пара озер. Одно в нескольких стражах езды верхом, второе раза в три подальше… — зябко поежившись при слове «озеро», четко доложила она. — И речка. Совсем близко. Но вода в ней уж очень холодная.
— Отлично! — благодарно кивнул я и повернулся в Вэйлиотте: — Чем быстрее выздоровеешь — тем быстрее рванем купаться! Задача понятна?
— Я выздоровею ОЧЕНЬ быстро! — пообещала она, выделив интонацией слово «очень». А потом, посмотрев на встревоженную ее словами мать, показала ей язык…
…Сборы заняли совсем немного времени, и вскоре наш маленький отряд покинул гостеприимный бор. Ехали довольно резво, благо плоскогорье позволяло. Дамы изредка перешучивались. А я, привычно вслушиваясь и вглядываясь в окружающий мир, пытался понять, сколько времени мы сможем провести на заимке без визитов хотя бы в ближайшую деревню.
Нет, меня волновала не проблема с питанием: чего-чего, а продуктов мы с Майрой взяли предостаточно, поэтому, даже не охотясь — а охотничья заимка просто не могла стоять в месте, где нет дичи, — могли бы прожить месяца два, а то и больше. Беспокоило то, что и обе хейзеррки, и Тина с дочкой были горожанками. То есть, с детства привыкли к комфорту, наличию прислуги, праздному времяпрепровождению и развлечениям. А значит, рано или поздно должны были устать от неустроенности, необходимости готовить, убирать и стирать своими собственными руками, а также от серости и однообразия такого существования.
«Человек без работы — преступник!» — как-то сказал мне отец. А когда я удивился и потребовал объяснений, усмехнулся: — «Посмотри на себя. Когда тебе нечего делать, ты начинаешь маяться от безделья и придумывать себе занятия. Привычки к тренировкам, чтению книг, изучению этикета, танцев и всего того, чем тебя мучает мать, есть далеко не у всех. И хорошая фантазия тоже. Поэтому большинство людей, оказавшись без дела, стараются реализовать самые примитивные желания. Например, находят возможность напиться до потери способности нормально соображать, затем сцепляются с такими же гуляками, как они, или отправляются по бабам. В лучшем случае такое времяпрепровождение заканчивается головной болью, разбитым лицом, сломанным носом или парой выбитых зубов. В худшем — пожаром в трактире, смертью на дуэли, изнасилованием какой-нибудь несчастной или убийством прохожего. Поэтому, каким бы количеством людей тебе не пришлось командовать, всегда грузи их так, чтобы каждый вечер они мечтали только об одном — упасть в постель и провалиться в сон! Запомнил?»