— Да, благочестивый, уверен.
— Что ж, если ваши устремления чисты, а вера в себя незыблема… — сделал он еще одну попытку заставить меня одуматься, — … тогда говорите[2]: Пресветлая освятит ваше решение и скрепит вашу душу с душой вашей избранницы нерасторжимыми узами!
От напряжения, в котором пребывали все мои спутницы, кроме Тины, казалось, звенел воздух. Но мне было спокойно и легко. Поэтому я прижал правый кулак к груди и торжественно произнес:
— Я, Нейл ар Эвис, вассал короля Зейна второго, Шандора, и глава рода Эвис, перед взором Дарующей Любовь и Плодовитость объявляю арессу Майру своей старшей женой, а арессу Вэйлиотту — своей первой меньшицей! Клянусь кровью рода и своей жизнью, что приму их Обеты и душой, и сердцем. Присутствующей здесь же Алиенне ар Лиин я вручаю кольцо Души и обязуюсь принять ее в свою волю, как только аресса сочтет это возможным…
Жрец потерял дар речи. В прямом смысле этого слова, то есть, несколько раз открывал рот, чтобы произнести церемониальную фразу, подтверждающую, что я услышан богиней, затем кусал себя за ус и вытирал потеющие ладони о рясу. Впрочем, стоило мне вопросительно изогнуть бровь, как чувство долга на пару с привычкой все-таки взяли верх над растерянностью, и он приподнял руки на уровень своего лица, а затем развел ладони так, как будто пытался поймать исходящее от Пресветлой сияние:
— Нейл ар Эвис, ваша воля услышана!
Мгновением позже в группе соляных столбов за моей спиной, наметилось движение, и мимо моего левого плеча величественно проплыла Тина. Сделав положенные по ритуалу два шага вперед и один в сторону, она развернулась лицом к воображаемой линии, соединявшей меня и жреца, и торжественно выставила перед собой белоснежную подушечку, на которой покоилось три брачных браслета, кольцо Души и две серьги.
Женские браслеты были самыми обычными — то есть, ажурными, с очень красивым плетением, вычурными замочками и гербом рода Эвис на внешней дуге. Мужской — боевым, но с двумя трилистниками между шипами и хорошо видимым местом под третий. Кольцо Души — именным, с символом клятвы, принятой Пресветлой. А серьги — очень красивыми золотыми подобиями грубого кольчужного кольца, используемого инеевыми кобылицами вместо брачного браслета.
Стоило ар Лиин-старшей замереть в положении, предписанном правилами брачной церемонии, как жрец, наконец, пришел в себя и рявкнул на весь храм:
— Аресса Майра, Пресветлая ждет вашего слова!
Как я и говорил Тине за два дня до этой поездки, изъявление моей воли, да еще и произнесенное в виде клятвы, напрочь вымело из сознания второй в роду Эвис и неуверенность в себе, и сомнения, и страхи. А прекрасная память и острый ум позволили ей выбрать ту линию поведения, которая была наиболее уместна, из всего того, что рассказывала ар Лиин-старшая. Поэтому, услышав из уст жреца свое имя, девушка без колебаний шагнула вперед, опустилась на колени рядом с моей левой ладонью, опустила голову в знак покорности, и голосом, от холода которого стало не по себе даже мне, произнесла:
— Покоряюсь сильнейшему! Да услышат меня Торр[3] и Пресветлая…
…Стоило нам выйти из храма, как безумное счастье, горевшее в глазах моих супруг, мгновенно сменилось ледяным холодом, а лица, за мгновение до этого сиявшие подобно лику Ати, превратились в красивые, но равнодушные маски. Но лошадей девушки горячили по поводу и без, поэтому по улицам, запруженным народом, мы промчались очень быстро, и уже через четверть стражи добрались до городских ворот. А когда выбрались на Хандскую дорогу, сразу же послали лошадей в свободную рысь, чтобы побыстрее добраться до развилки, с которой утром выехали на тракт. Естественно, перестроились в походную колонну, но без особой спешки, ибо видели, что Алька пребывает состоянии, в котором ей наплевать на всех мужчин Маллора, вместе взятых.
За полторы стражи, потребовавшиеся для того, чтобы доехать до нужного съезда с дороги, девушки не обменялись и парой слов. Пока мы двигались по руслу небольшой речки вверх по течению, и, ведя лошадей в поводу, добирались до места предыдущей ночевки через густую чащу, иногда позволяли себе весело или растерянно улыбаться. А когда выбрались на знакомую полянку и поняли, что дневной переход завершен, спешились, набросили поводья на ближайшие ветки и бросились ко мне.
Самой шустрой оказалась мелкая — с разгона влетела ко мне в объятия и… сдвинулась под правую руку, освобождая место для следующей. Вэйль, подскочившая мгновением позже, влипла под левую. А старшая жена обхватила меня вместе с девчонками и уткнулась носом в шею.
Млели долго, не замечая того, что старшая хейзеррка обихаживает лошадей, а моя будущая советница разбирается с переметными сумками и застилает вчерашнее ложе плащами. И оторвались от меня только тогда, когда от кострища раздался звук кремня, бьющегося о кресало.
— Найта, оставь костер в покое и подойди ко мне! — приказал я, осторожно высвобождаясь из объятий супруг. А когда женщина повиновалась, вытащил из кармана третью серьгу с брачным браслетом, и положил их ей на ладонь: — Это тебе…
Увидев, как вытянулись лица моих супруг и третьей «кобылицы», Тина сложилась пополам. А когда отсмеялась и смахнула с уголков глаз выступившие слезы, объяснила:
— Это не приглашение в постель, а видимость брака и исправление ошибки: без этого знака родовое кольцо Эвисов на инеевой кобылице будет выглядеть приблизительно так же, как мои панталоны на Нейле. Кстати, привыкайте — с сегодняшнего дня мы должны обращаться к Найте, как к одной из меньшиц главы рода, чтобы ненароком не ляпнуть ничего лишнего при посторонних.
— Главное, чтобы муж ненароком не перепутал ее с Вэйлькой! — ухмыльнулась Майра. — После последнего изменения они выглядят близняшками! Особенно в полумраке…
Тут закатились все, кроме покрасневшей Найты.
— Кстати, о близняшках! — дождавшись, пока все отсмеются, продолжила Тина. — Забудьте про слова «мама» и «дочка» даже при общении между собой: вы — сестры, и никак иначе!
— Теперь старшей буду я! — хихикнула Вэйль, обняла растерянную мать за талию и поцеловала ее в щеку. А я, покопавшись все в том же кармане, вытащил из него еще пару сережек с изумрудами и протянул их советнице:
— А это тебе в качестве благодарности за нужные, а главное, своевременные советы…
…Тина и Найта завалились спать сразу после ужина. То есть, улеглись рядом на дальнем от меня конце большого ложа и очень быстро засопели. А я, завалившись на спину, вдруг задумался о том, как супруги и невеста будут делить между собой два свободных места.
Поделили. Легко и непринужденно: Вэйлька, демонстративно покачав брачным браслетом, прижалась слева. Мелкая чуть ли не силой уложила Майру справа. А затем втиснулась между нами где-то наполовину, положила голову мне на живот и тихо спросила:
— А почему вы с мамой нам ничего не сказали?
— Десять дней до конца лета… — вздохнул я. — Пора возвращаться в обычную жизнь. Но покидать заимку, не будучи уверенными в том, что ты готова, мы сочли неразумным. Поэтому устроили экзамен…
— Ну да! Если бы я знала, куда и зачем мы едем, то на пути в храм вряд ли заметила бы даже гельдскую армию…- согласно кивнула девушка. Затем помрачнела и грустно посмотрела на меня: — И когда мы уезжаем?
— Завтрашний день проведем в дороге и в отдыхе после нее. Послезавтра экзамены у меня и у Тины. Следующий день, если позволит погода, повеселимся на озере. Потом сборы, снятие чеснока с ловушками, и в путь…
— Я как чувствовала… — уставившись невидящим взглядом в темноту, призналась она. — Позавчера, во время пробежки, вспоминала, как первый раз пыталась открыться лесу, и чуть не заплакала от мысли, что могу больше никогда его не увидеть! Поэтому на обратном пути вглядывалась в ставшие родными деревья, кусты и даже кротовьи норки, вдыхала запахи разнотравья и пыталась запечатлеть все это в памяти, чтобы никогда-никогда не забыть…
— Даст Пресветлая, еще вернемся… — подала голос Майра и ласково потрепала мелкую по голове. — Главное очень этого захотеть!