— Готовил из тебя будущую Тень?
Я пожал плечами:
— Наверное. По крайней мере, первые три ночи в «Усладе души» я провел в комнате с плотно зашторенными окнами и без любых источников света, зато с постоянно меняющимися девушками. А почти всю четвертую просидел за стенкой со смотровой дырочкой в коридор, по которому милующиеся парочки отправлялись в комнаты для свиданий, и по которому «прелестницы», отработавшие полученные деньги, возвращались обратно в зал…
— Зачем⁈
— По совету отца я сравнивал выражения их лиц. До и после… — криво усмехнулся я. — Он постарался избавить меня от лишних иллюзий. И отбить всякое желание искать «ту единственную, которая тогда, ночью, так искренне шептала слова любви…»
— Жестоко, но действенно… — подумав, заключила Тина.
Я кивнул:
— Да. Поэтому следующие несколько десятин ничто не мешало слышать, пробовать и вбивать в ноги то, чему меня учили…
…Вэйлька с мелкой тихонько прокрались в мыльню где-то за стражу до рассвета, когда мы с Майрой, изрядно вымотанные бессонной ночью, расслабленно отмокали в бочке с не очень теплой, зато приятно остужающей разгоряченные тела водой. Дарующая, перешагнувшая порог первой, сияла, как маленький Ати, шла, пританцовывая на ходу, и волокла за собой растерянную и взъерошенную Альку.
— Мы счастливы, что Пресветлая свела наши пути! — церемонно поклонившись, сказала девушка, подошла вплотную к бочке и поцеловала меня в губы. Поцелуй в границах пробужденного Дара получился длинным и настолько чувственным, что у меня помутилось в голове. Но когда я понял, что вот-вот снова полыхну желанием, Вэйль нехотя отодвинулась, кое-как открыла глаза, затянутые поволокой удовольствия, и на всякий случай отошла на два шага. Вполголоса уговаривая себя не торопиться:
— Вечером. Все — вечером… А пока — дело!
Майра, слышавшая ее слова не хуже меня, звонко расхохоталась. А Алька, покраснев до корней волос, качнулась в сторону двери.
— Стоять! — грозно, но мягко скомандовала Дарующая, метнулась к беглянке, приобняла ее за талию и подтащила к бочке:
— Эту — к тебе. А хозяйку рода Эвис я заберу. Кольца на два-три…
Забавно, но ее команды никто не оспорил: старшая жена, еще несколько мгновений назад не способная даже пошевелиться, как-то умудрилась встать, перебраться через борт и вытряхнуть Альку из халата. А когда мелкая ойкнула от неожиданности и торопливо прикрыла свои прелести ладошками, «недоуменно» поинтересовалась:
— Ты что, решила вернуть Нейлу кольцо Души⁈
Невеста оказалась в бочке и в моих объятиях раньше, чем отзвенело эхо от ее истошного вопля «Нет!!!». А когда услышала веселый смех подруг, обиженно выпятила нижнюю губу:
— Ужас, какие вы вредные!
«Ужас, какие вредные» с этим утверждением спорить не стали и просто сбежали. А я осторожно прижал Альку к себе:
— Что тебя испугало, искорка моя ненаглядная?
Девушка опустила плечи и потерянно вздохнула:
— Сначала было здорово: Вэйль пробудила Дар, и я почти сразу почувствовала себя теплым летним ветерком! Летала над самыми кронами деревьев — ну, как тогда, в лесу, помнишь? — мягко покачивала ветками, заставляла дрожать листву. Потом мне показалось, что Ати начал подниматься все выше и выше, и его лучи начали меня разогревать. Нет, жар не был злым — я ощущала, что согреваю мир своим дыханием, поэтому млела и плавилась от счастья. А это ощущение длилось и длилось. До тех пор, пока я не услышала стон Майры…
— Ей было хорошо… — очень осторожно поглаживая ее плечо и шею, прошептал я. — Так… бывает, если мужчина и женщина дарят друг другу Истинный Свет…
— Я знаю, но в тот момент… Когда я испугалась и открыла глаза, Вэйль… была не со мной: от нее тянуло таким безумным жаром, что у меня затряслись колени… А вид ее вздымающейся груди и выражение неги на лице… сначала перепугали еще сильнее, а потом… потом меня затянуло… обратно в ветер… надолго! Со вторым стоном Майры выбросило и затянуло опять… А с каждым следующим разом ощущения становились все острее и острее…
— Вэйль — Дарующая! — мягко объяснил я. — И может чувствовать эмоции. А тогда, видимо, слушала нас…
— Она слушала Майру… — уточнила Алька. — Сама сказала, когда вы ненадолго угомонились и перебрались в баню… А потом меня затянуло в ветер так сильно, что трясет до сих пор…
— Кольцо Души — еще не обмен обетами! — попытался напомнить я. — До тех пор, пока ты не захо— …
Мелкая вытаращила глаза:
— Ты решил, что я испугалась тебя⁈
А когда я осторожно кивнул, мгновенно оказалась сверху, вжалась в меня всем телом и аж затрепетала от сдерживаемого желания:
— Я… испугалась… себя: если меня сводит с ума… даже отражение ваших с Майрой… чувств… и желаний, то я… сейчас… не удержусь… И-и-и… даже не пытайся меня остановить!!!
[1] Одно из самых изысканных признаний в любви среди верующих в Пресветлую.
[2] Паутина страсти — аналог нашей медовой ловушки.
Глава 23
Глава 23.
Третий день пятой десятины второго месяца лета.
…К началу последней тренировки на заимке не опоздал никто — к моменту, когда я вышел на крыльцо, все пять учениц стояли в строю и словно светились изнутри. Каждая по-разному, но так ярко, что у меня еще сильнее потеплело на душе. Оценивающе оглядев всех по очереди, я довольно улыбнулся: за шесть с лишним десятин ежедневных занятий в пределах пробужденных Даров и после десятков изменений мои женщины стали выглядеть настолько подтянутыми и ладными, что грели душу и радовали взгляд.
— Доброе утро, дамы! Ужасно рад видеть всех вас в добром здравии и в великолепном настроении! — весело поздоровался я, и получил в ответ несколько весьма двусмысленных шуточек по поводу прошлой ночи.
Подначивали беззлобно и очень тепло. Поэтому угрожать им страшной местью я не стал, а просто сообщил, что собираюсь проверить, чему они научились за лето. И рванул отпирать калитку. А они, ничуть не испугавшись, заторопились за мной.
Первую часть экзамена мои красавицы сдали просто великолепно: быстро, легко и красиво пробежали весьма приличную дистанцию в двадцать перестрелов, причем без переходов на шаг, зато с ускорениями. Слегка запыхались, но не более. Поэтому обратно к заимке вернулись довольными и счастливыми. Разминка, некогда выматывавшая их сама по себе, теперь просто разогрела те мышцы и связки, которые не нагружались при беге. Поэтому к основной части экзамена дамы подошли полными сил.
Начальные связки и переходы, давно не требовавшие исправлений, выполнили по пять десятков раз так легко, как будто отрабатывали их как минимум года два. На продвинутых утомились. Слегка. Но только потому, что изо всех сил старались выкладываться на каждом повторении. А вот на передвижениях и трех первых атаках из «Кровавой дорожки» основательно устали, так как старались показать все, на что способны, и сил на это не жалели. А я улыбался и хвалил. Ибо было, за что: даже самая медленная из них, Найта, «влипала» в противника за такт[1], а уже на втором довольно уверенно наносила по «тени[2]» один из трех неплохо вбитых в ноги ударов. Ножами — чуть лучше, короткими мечами — чуть хуже, но все равно хорошо. Чуть более шустрые, чем она, Тина и Майра, за эти же два такта успевали уколоть или ударить дважды. А Алька и Вэйль, по скорости атаки из состояния покоя уже способные потягаться со многими очень хорошими воинами Пограничной стражи, умудрялись делать то же самое, но еще и с обманным финтом. Что не могло не радовать — из-за постоянной работы в паре со мной девушки так и не научились останавливать клинки. То есть, всегда били по-настоящему, предельно резко, сильно и быстро. Поэтому с каждым прожитым днем не только обретали все больше и больше уверенности в своих силах, но и все меньше и меньше отличались от настоящих «сумасшедших полуночниц». Причем не только внешностью, но и пластикой с повадками.