— Арр Фаррес, как я понимаю? — холодно уставившись ему в глаза, поинтересовался я.
— Он самый!
«Даже не „к вашим услугам“?» — мысленно ухмыльнулся я, и, оглядев собеседника с ног до головы, презрительно фыркнул:
— Неуважение к хозяину замка, в котором мы изволим пребывать, и ближайшему другу родного отца; прилюдно высказанные сомнения в словах человека, гостем которого вы являетесь отнюдь не за свои личные заслуги, и в словах главы рода, славящегося непревзойденными мечниками; отсутствие способности вдумываться в то, что говорят; неумение делать выводы из очевидного… Знаете, я искренне удивлен, что вы все еще живы!
— Извинис-с-сь… сейчас-с-с же!!! — потребовал побагровевший от бешенства отец недоумка, но «знатоку сложнейших техник мечевого боя» было уже все равно:
— Просто не люблю, когда лгут в глаза!
— Надеюсь, пяток ненужных вассалов, умеющих держать в руке меч, у вас найдется? И немного мужества, чтобы встать за ними замыкающим? — бесстрастно спросил я. Но потом сделал вид, что вспомнил нечто очень важное и «поправился»: — Хотя, о чем это я, право? Своих вассалов у вас не было, нет, и вряд ли будет. А одолжит ли их вам отец, знает одна лишь Пресветлая.
Арр Фаррес чуть не лопнул от злости, так как я добросовестно прошелся по самому больному его месту — по отсутствию перспектив хоть когда-либо стать главой рода:
— Для того, чтобы оценить вас, как бойца, мне вассалы не нужны!
Я изумленно выгнул бровь:
— Простите за любопытство, но неужели за те два месяца, которые я провел за пределами Маллора, в списке десяти лучших мечников королевства появилось новое имя, и это имя — ваше⁈
В этот момент подал голос арр Сурайн, глава рода Сулон:
— Но ведь и вашего имени там тоже нет, не так ли?
Я одарил его спокойной и благожелательной улыбкой:
— Оно там появится этой же осенью, арр! И займет место, которое занимало имя моего отца с момента его возвращения из Хейзерра…
— А почему «появит-ся», а не «появи-лось»? — поддел меня арр Фаррес.
— Вызывать на поединок лиц, не достигших полного совершеннолетия, считается невместным… — так же спокойно объяснил я. — А восемнадцать мне исполнилось чуть более десятины назад.
— Позволю себе вас ненадолго прервать… — голосом, способным заморозить озерцо побольше нашего любимого, произнесла Майра. И посмотрела на ар Сулона-младшего взглядом, в котором не было ничего, кроме ледяного презрения. — Мой муж предложил условия поединка! Так почему же вы, имевший смелость тявкнуть на него во время приветственной речи хозяина этого гостеприимного замка, до сих пор трясете лишь языком⁈
Собравшиеся потеряли дар речи. Как от формулировки вопроса, так и от того, что женщина осмелилась вмешаться в разговор мужчин. Поэтому в ошеломленной тишине, повисшей в трапезной, мой голос прозвучал куда более язвительно и громко, чем я рассчитывал:
— Если вас беспокоит сохранность жизней вассалов, которые вам не принадлежат, могу пообещать, что не буду их забирать. Равно, как и вашу: я прибыл в гости к уважаемому мною арру Бриелу с чистой душой и открытым сердцем, поэтому сделаю все, чтобы пролитая мною кровь никак не сказалась на его дружбе с главой вашего рода.
Такой «шаг навстречу» вывел из себя не только арра Фарреса, но и его отца. Первый схватился десницей за рукоять меча, а пальцами левой руки изо всех сил рванул кружевной воротник, сдавивший побагровевшую шею с вздувшимися венами. А второй нашел взглядом кого-то из вассалов, сидевших ближе к концу стола, и знаком послал его за воинами.
Прочитавший его жестикуляцию второй сын повернулся ко мне и начал:
— Вы гото— …
— Не стоит забывать о правилах приличия даже из-за волнения перед поединком! — назидательно сказал я. — Просить разрешения скрестить мечи в этом замке надо не у меня, а у главы рода Маггор арра Бриела.
…На то, чтобы получить вышеупомянутое разрешение, а затем выполнить все формальности, связанные с подготовкой к поединку, ушла от силы четверть кольца. И еще столько же времени меня убеждали поменять секунданта. Но я, вовремя поймавший одобрительный, хотя и основательно озадаченный взгляд арессы Доргетты, и решивший основательно поразвлечься, отказался наотрез, заявив, что доверяю, как самому себе, не только старшей жене, но и обеим меньшицам. Чтобы лишить противника возможности хитрить, я предложил провести бой так, как он мог произойти в реальности. То есть, вышел в коридор, через десяток шагов остановился и развернулся лицом к трапезной, а противникам предложил считать себя защитниками арра Фарреса, спасающими его от нападения убийцы-одиночки.
Логику моего предложения схватили на раз, поэтому первый и самый массивный ар Сулон занял место в трех шагах от меня. Второй — на таком же расстоянии за ним. Третий расположился практически у дверного проема, а двое последних и защищаемое ими лицо — в самом зале, в кругу из зрителей и зрительниц. Потом арр Бриел, не очень довольный происходящим, подал команду «бой!», и я сорвался с места…
Здоровяк в неплохой кольчуге, с пехотным мечом, щитом и шлемом оказался самым обыкновенным кабаном. Как по уровню подготовки, так и по вбитым в ноги навыкам. Когда я пропал из поля его зрения, он шагнул вперед и нанес мощный удар щитом туда, где я, по его мнению, обязан был находиться. Вернее, оторвал стопу от пола, бросил себя вперед, и… очень удивился, когда почувствовал, что падает. Для того чтобы удержать равновесие, был вынужден чуть приподнять и отвести щит в сторону падения. А меч — в противоположную. Поэтому пропустил «укол» рукоятью ножа в горло и, захрипев, начал заваливаться на спину.
Его товарищ, начавший уход от била более-менее неплохо, но имевший глупость провожать взглядом подлетающее тело, не заметил, что я вошел к нему в душу. В результате получил по уколу клинком в каждое бедро чуть выше колена и осел мешком там, где стоял.
Третий когда-то был орлом. Но как минимум последние года три налегал больше на еду, чем на тренировки. Поэтому хорошие, вбитые в ноги навыки реализовывались им с небольшим запозданием, позволяющим мне творить практически все, что угодно. Нет, особой необходимости пользоваться любезно предоставляемыми им возможностями у меня не было — с запасом хватало даже двух третей скорости, полученной в результате изменений. Но привлекать внимание именно к ней я не собирался, поэтому спокойненько показал атаку над кромкой щита, ушел к земле, а через миг метнулся к левому из двух последних защитников ар Сулона-старшего, оставив за собой воина, складывающегося после атаки в пах. И «убил». Простой и на первый взгляд бесхитростной связкой из «Аспида». Ну да, на первый. А на второй требующей очень высокой скорости исполнения, высочайшего контроля над равновесием и крайне своевременного выбора начала момента атаки. А пока его товарищ пытался сообразить, что, собственно, происходит, метнулся к Фарресу ар Сулону, закрутил его в «Игре Хвостом» из того же «Аспида», причем не отрывался от бедняги больше, чем на ладонь. При этом трижды уколол сам, и еще два раза «помог» ударить единственному оставшемуся на ногах защитнику. Естественно, не себя, а второго сына своего сюзерена.
Добивать кабана, отказывающегося понимать, каким образом его клинок оказался обагрен кровью ар Сулона, я посчитал бессмысленным. Поэтому неторопливо вытер оба ножа протянутым Майрой платком и равнодушно поинтересовался у основательно израненного, но вполне живого противника, удовлетворен ли он скоростью применения связок из «Жалящего Аспида» в реальном бою. А когда тот вякнул что-то невразумительное, пожал плечами:
— Если вы до сих пор умудряетесь в чем-то там сомневаться, советую после выздоровления наведаться к новому главе Разбойного приказа, арру Овьену. В книге учета выдачи вознаграждений, которая обычно хранится в его кабинете, записаны и количество голов, которые я сдал вместе с головой Кровавого Орла, и сумма, полученная мною из рук этого… не самого большого любителя за что-либо платить!