— Это было о-о-очень быстро! — почти одновременно со мной подал голос кто-то из гостей, а еще через пару ударов сердца меня оглушило одобрительным многоголосым ревом.
Я с достоинством поклонился, забросил оба клинка в ножны и в сопровождении старшей жены двинулся к своему месту, дабы зрители последовали моему примеру и дали возможность вассалам арра Бриела пробиться к раненым и отнести их к лекарям…
…Следующие стражи полторы ничем особенным не удивили: перемены блюд следовали за переменами, славословия за славословиями, а здравницы за здравницами. По залу относительно свободно передвигались только слуги и любимые охотничьи псы хозяина, поэтому за Альку я особо не беспокоился. Но когда в трапезную ввалилась труппа бродячих музыкантов и, расположившись в дальнем от стола углу, начала настраивать инструменты, я решил, что временное затишье подошло к концу. И слегка поторопился, ибо следующие кольца три-четыре они просто пели, усиленно пытаясь поразить присутствующих мощью и чистотой своих голосов, а певичка весен эдак двадцати еще и формами.
Впрочем, и пели, и играли действительно неплохо, поэтому получили небольшой кошель и были отправлены восвояси, а разговор за столом плавно разбился на отдельные очаги. Еще через пару колец арр Бриел встал со своего «трона» и перебрался к компании самых близких друзей, и с этого момента самая молодая и нетерпеливая часть гостей ощутила полную свободу.
Тина, увидев условленный жест, неторопливо встала и подняла дочку. Еще через пару мгновений возле них нарисовались мои «кобылицы», и эта пятерка величественно поплыла в сторону выхода. Я двинулся в ту же сторону со своей стороны стола, но чуть ли не на втором шаге увяз, попав в окружение четверки парней чуть постарше себя. Пока знакомился и отвечал на ничего не значащие вопросы, мои дамы преодолели приблизительно половину пути до места ожидаемой встречи и тоже встряли. К моему облегчению, остановленные той самой ар Койрен, которая в самом начале застолья пыталась выяснить у соседки, не вошел ли в моду загар.
Решив, что ее внимание Алька переживет без проблем, я отвлекся буквально на пятую часть кольца. А когда, наконец, отвязался от собеседников, пытавшихся выяснить, в какой дуэльной школе я оттачивал свое мастерство, оказалось, что вокруг мелкой, ее мамы и троицы «кобылиц» уже собралось мужчин восемь, и чуть ли не каждый пытается привлечь их внимание к себе.
Добраться до этой группы без остановок оказалось очень сложно: чуть ли не через каждые два-три шага меня останавливал какой-нибудь гость и пытался завязать «очень-очень важный разговор». Те, кто постарше, в основном делились жизненной мудростью, рассказывали о своей дружбе с моим отцом или о своей помощи ему в предотвращении покушений на Зейна Шандора. А те, кто помоложе, пытались выяснить, где можно изучить «Аспида», как мне удалось выследить Шэнги Кровавого Орла и кого еще из известных разбойников мне бы хотелось уничтожить. В результате, к моменту, когда я преодолел практически все расстояние до моих женщин и был очередной раз остановлен всего шагах в пяти от их компании, настроение у меня было, как бы так помягче выразиться, основательно испорченным. В общем, рассуждения очередного собеседника о преимуществах псовой охоты относительно какой-то там еще я пропускал мимо ушей, вслушиваясь в то, что происходит рядом с Алькой. Поэтому успел не только увидеть самое начало атаки своей старшей супруги, но и оказаться рядом с ней, когда она остановилась, а мужчина лет эдак тридцати в цветах рода Жиор оказался вбитым в столб, поддерживающий потолок. Причем сразу и Майрой, и Вэйлькой. Точнее, прижат к нему сразу двумя клинками, проткнувшими кожу на шее и в промежности.
— У вас проблемы со слухом, арр Ярвен? — холодно поинтересовалась Майра, легонечко надавив на рукоятку своего ножа и заставив мужчину протрезветь от ужаса. — Вам же сказали: аресса Алиенна в защитниках не нуждается! Тем более в таких слабых и пугливых, как вы!
— Я просто хоте— …
— Вы имеете право хотеть все, что угодно! — поддержала подругу младшая Дарующая. — Но только до тех пор, пока ваше «хотение» не начинает противоречить желаниям других людей!
Взглядом поинтересовавшись у Альки, как она, и получив в ответ успокаивающий кивок, я подошел к живописной композиции из двух спокойных, но обжигающих холодом женщин и одного мужчины, тщетно пытающегося сохранить лицо, и повелительно шевельнул пальцами. А когда Ярвен ар Жиор вдруг перестал чувствовать неприятное покалывание и облегченно перевел дух, достаточно внятно и громко озвучил мысль, которую стоило довести до окружающих намного раньше:
— Я принял на себя обязанности защитника арессы Тинатин и ее прелестной дочери еще полтора месяца назад. И отказываться от этой чести не намерен. Поэтому, если у кого-нибудь вдруг появится желание оспорить мое решение, я доставлю себе удовольствие и немного позвеню клинками. В поединках насмерть…
[1] Сенешалей называют Щитами рода из-за символа их должности — небольшого золотого щита, свисающего с правой стороны пояса.
Глава 26
Глава 26.
Девятый день пятой десятины второго месяца лета.
Обещание продолжить общение после застолья аресса Доргетта выполнила своеобразно — «зашла в гости» во время традиционного утреннего визита Альки, то есть, еще до рассвета. Вэйлька, почувствовавшая приближение хозяйки замка незадолго до того, как та постучала в дверь гостиной, сказала, что гостья изнывает от любопытства. И показала Майре, спешно натягивающей рубашку, язык. Видимо, из вредности.
Пока старшая жена впускала и забалтывала ар Маггор, а я одевался, Найта старательно изображала спящую. То есть, лежала, завернувшись в одеяло на том месте, на котором до этого спал я, изредка поглядывала сквозь неплотно прикрытые ресницы в сторону двери и недовольно сопела. Впрочем, стоило мне обуться и подойти к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид, как она мгновенно оказалась рядом, окинула меня придирчивым взглядом и грустно вздохнула:
— Все в порядке, иди уже! Злобная бабулька тебя, небось, уже заждалась…
Насчет «заждалась» можно было бы и поспорить — когда я переступил порог гостиной, аресса Доргетта усиленно делала вид, что наслаждается кисленьким компотом из сухофруктов. А сама поедала взглядом «плавательную» рубашку Майры. Вернее, то ли ее подол, обрезанный почти под самое лоно, то ли длинные, сильные и на редкость красивые ноги, вопреки традициям, не прикрытые даже одним слоем ткани.
Что интересно, скрывать истинную причину своего появления в такую рань она и не подумала — после того, как мы обменялись пожеланиями доброго утра, хозяйка манора Маггор обезоруживающе улыбнулась и развела руками в жесте извинения:
— Каюсь, любопытство оказалось сильнее меня: Катлина и мои горничные рассказывали о ледяной красоте твоих полуночниц с такой лютой завистью, что я захотела посмотреть на соотечественниц своей матери там, где им некого морозить.
— И как, посмотрели? — усаживаясь напротив нее, спросил я.
— Как тебе сказать? — расстроено вздохнула бабулька. — В твой ближний круг я еще не вхожу, поэтому смогла оценить только исключительную красоту твоей старшей жены и ее невероятное равнодушие к правилам приличий.
— Это вас расстраивает? — усмехнулся я.
— О, нет, скорее, радует. Но и заставляет задуматься — сколько же тайн скрывает самый странный Старший род Маллора?
— А разве в ее красоте есть какая-то тайна? — развеселился я.
Аресса Доргетта веселья не поддержала — задумчиво побарабанила пальцами по подлокотникам и посмотрела на меня, как несмышленого ребенка:
— Если эта девочка уберет холод из своего взгляда, то никто и никогда не поймет, что она опасна, как аспид! Сравни ее предплечья со своими, посмотри на ее шею, бедра и икры, а потом скажи — ты сам увидел бы в ней воина?
Я отрицательно мотнул головой:
— Нет.
— Во-от! Поэтому она — просто находка для Ночного приказа! Или его же кошмар…
— Не понял? — нахмурился я. — Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что твои девочки, вне всякого сомнения, вызовут нешуточный интерес у Призрака[1]. И он очень захочет видеть их не только обычными Тенями, но и в роли возможных паучих[2].