На морском берегу чайки камнем падают вниз, дерутся между собой из-за отбросов, сбрасываемых в море. А на окраинах поселка смерти с одной стороны отправляют бочонки с жиром и выпотрошенные замороженные бараньи туши, покрытые марлей, а с другой стороны принимают новых животных, пригоняемых бесчисленными стадами. Дрожащие животные скапливаются в конце длинных дощатых коридоров, где под общим натиском они вынуждены продвигаться вперед, чтобы их внезапно поразила сверкающая молния ножа.
Кондоры мерно бьют своими мощными крыльями. Время от времени они набрасываются на кроликов и кошек, не брезгуя и падалью. Огромными воздушными стадами бесконечно кружат они, то приближаясь, то удаляясь. Круги все сужаются, птицы долго планируют, нацеливаясь, выслеживая, рыская, вновь поднимаясь ввысь, чтобы наконец ринуться вниз в яростном урагане крыльев, красных гребней и окровавленных клювов, нападая на детенышей животных.
Оглушительно хлопая гигантскими крыльями, они изолируют свою жертву, ослепляют ее, потрошат и разрывают на куски, стервенея от кровавой плоти. Потом птицы снова поднимаются ввысь широкими кругами, удаляясь все дальше и дальше от этих кладбищ, от этих останков, которые шевелит ветер, словно желая наполнить их новой жизненной силой.
Маленький Хуан Перон без страха смотрит на эту картину; такие спектакли разыгрываются ежедневно среди обломков скал. Иногда валуны срываются со склонов и откатываются на сотни метров, не придавив никого, лишь примяв траву…
Поправив свои дела в жестоком краю, где требуются спартанские усилия, чтобы заработать на жизнь, Марио Перон поскорее увозит семью в менее зловещий край.
Он приобретает ранчо неподалеку от Буэнос-Айреса.
Дед Хуана по отцу выполнял в своей деревне обязанности костоправа. Его называли «врачом». Это лестное звание издавна составляло гордость семьи. Чтобы избавиться от унижения, пережитого в период временных неудач, когда ему пришлось пойти на службу к другим, Марио Перон решил, что старший из его сыновей унаследует ранчо, а из второго захотел сделать образованного человека. Теперь, вновь обретя состояние, он мог себе это позволить: облагородить младшего учением.
Но основное достоинство Хуана — его мускулы. Его единственная радость — бицепсы, и это вполне соответствует его крестьянской наследственности. Порой в его взгляде зарождается отстраненность, бегство в туманную даль, доставшееся от матери, но кулак сохраняет добротную костистую мощь отцовской длани. Когда в школе на него нападали, он действовал ногами и коленями, как будто ему чудилось, что над головой у него кружит черная птица, а он должен бежать, не размахивая руками, а плотно прижав их к бокам, бежать подальше от песчаной бури, в которой кружат кондоры.
6
В десять лет Хуан Доминго сменил школу. Было решено направить его по военной части. Мальчик не отличался выдающимися способностями, но был непобедим в гимнастике. Патагония закалила его.
Хуан Доминго был замкнутым подростком, отгородившимся от мира в своей душе. Ему вдалбливали в голову роскошь слов. Некоторых, самых громких.
Дети на улицах провинциальных городов часто бесплатно выполняли поручения взрослых. Перон никому не оказывал услуг. Мечты тихо струились в нем, как сочится кровь из открытой раны. Он никому не доверялся. У него не было другого предназначения, другой роли на земле, кроме как впитывать науку своих преподавателей военного дела, быть может, не находя в этом особой радости, но и не имея ни малейшего желания опровергать эту науку.
В восемнадцать лет Хуан Доминго Перон — лейтенант в аргентинской военной Академии. И в офицерской школе, и в Высшей военной школе учителями Хуана Перона были немцы; он почитает лишь немецкую стратегию, благоговеет перед немецким будущим. Едва зарождаются в Германии звуки фанфар, прославляющих свастику, и начинаются марши коричнево-черных колонн с факелами, как сердце этого питомца войны начинает учащенно биться. В изучении германских победоносных войн молодой человек находит пищу для обожания.
Утопия, окрашенная кровью.
Когда Хуан приезжает в увольнение на отцовское ранчо, Марио Перон держится с ним сурово. Его сын обладает нежными чертами лица, как у его матери, и крепкой статью дровосека, доставшейся от отца. Хуан мрачен во время своих кратких визитов к родным, но за пределами семьи вновь обретает свое единственное оружие — улыбку знаменитости из мира кино.
В 1927 году ему исполнилось тридцать два года. Хуан Перон исполнял обязанности личного секретаря дивизионного генерала Франсиско Медины, которому не понравился из-за своей излишней мягкости, не свойственной настоящим военным. Слишком обходительный, слишком вежливый, в конце концов он начал генералу надоедать. Медина отверг этот сомнительный эрзац вояки.