Шон Тафер
Евнухи в Византии
Authorised translation from the English language edition published by Routledge, a member of the Taylor & Francis Group. All Rights Reserved.
Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или какие-либо иные способы хранения и воспроизведение информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.
© Taylor & Francis Group, 2008
© Shaun Tougher, 2022
© А. Ю. Виноградов, перевод, предисловие, 2022
© К. П. Мефтахудинов, Ю. Д. Сапрыкин-мл., послесловие, 2022
© Издательство АСТ, 2022
О евнухах в книге Шона Тафера… и в Древней Руси
«Ориенталистские», отчужденно-насмешливые взгляды преследовали евнухов всю их историю и были нередки даже среди византинистов. Однако в ХХ веке всё сильнее стал проявляться серьезный, в том числе научный интерес к византийским евнухам: вначале как к важному элементу имперской администрации, а затем и как к личностям, и как к феномену византийской цивилизации. Наконец, в начале XХI столетия вышло несколько серьезных исследований феномена евнухов в Византии (к сожалению, не на русском языке). Это монография К. Рингроуз[1], посвященная преимущественно гендерному аспекту евнухов, работа Х. Мессиса[2], концентрирующаяся на литературном образе евнуха в Византии, и труд Ш. Тафера, перевод которого мы и предлагаем вниманию русского читателя.
Причин, почему для перевода была выбрана именно эта книга, несколько. Во-первых, автор рассматривает историю евнухов на всем протяжении существования империи, от Константина Великого до падения Константинополя в 1453 году. Во-вторых, он затрагивает почти все аспекты этого феномена: от медицинских (так, читатель – возможно, с удивлением – узнает, что византийские евнухи не были кастратами без пениса и яичек) и национальных (конкуренция между импортными и доморощенными скопцами) до философских (вопрос о поле евнухов) и даже богословских (параллель между евнухами и ангелами). В-третьих, в книге содержатся краткие биографии наиболее известных византийских евнухов, что позволяет нам представить их не просто маленькими фигурками на фоне тысячелетней истории, а живыми людьми из плоти и крови, со своими желаниями и нуждами. В-четвертых, автор подробно приводит и анализирует различные точки зрения, древние и современные, на евнухов, причем не только византийских[3]. Наконец, история византийских евнухов дана Ш. Тафером в широчайшей перспективе феномена евнушества: от Ассирийской и Китайской империй до индийских хиджр и современной самокастрации.
Впрочем, в этой широте взгляда кроется и определенная опасность. С одной стороны, очевидно, что византийские евнухи – это феномен не столько гендерный или религиозный, сколько социально-политический, и потому их сравнение с кастрированными мужчинами в других культурах, тем более современных, не только не всегда плодотворно, но порой и опасно. Напротив, углубленное сравнение с османским и китайским двором, несомненно, открыло бы новые перспективы в изучении византийского евнушества. С другой стороны, большее внимание к деталям, связанным собственно с самими византийскими евнухами, позволило бы, в частности, лучше услышать те «голоса евнухов», о недостатке которых так печалится автор. Так, упомянутое им «Душеполезное видение монаха Космы» содержит подробный рассказ от лица этого евнуха – бывшего придворным, а затем ставшего монахом – о приключениях его души после клинической смерти: интересно, что в раю, куда он временно попал, большую роль играют как раз евнухи.
К сожалению, Ш. Тафер обошел своим вниманием евнухов Древней Руси, а ведь это одна из немногих стран «византийского содружества», где они известны. Можно отметить два пути появления на Руси евнухов, которых здесь называли обычно «скопцами» (слово «евнух» встречается только в переводных текстах). Один – это греческие священнослужители, попадавшие на Русь. Так, в 1090 году княгиня Янка, сестра Владимира Мономаха, привезла из Константинополя нового митрополита – скопца Иоанна, которого, по словам «Повести временных лет», «увидев, все люди сказали: „Вот мертвец пришел“». Возможно, княгиня привезла с собой одного из евнухов-аскетов, популярных в Византии XI века. Еще один евнух, Феодор, стал в 1136 году епископом Владимира-Волынского. Тогда же первым епископом Смоленска стал грек Мануил, пришедший на Русь как «певец гораздый», вместе с двумя другими певчими. Мануилу, любимому епископу князя Ростислава Мстиславича и стороннику Константинополя в русских церковных спорах, удалось даже создать епископскую династию, хорошо известную по Византии: сын его сестры Феодор стал любимцем Андрея Боголюбского и претендентом на место митрополита Владимира-на-Клязьме, хотя в конце концов был казнен и брошен на растерзание псам.
1
Ringrose, K. M. (2003),
2
Messis, Ch. (2014),
3
Примечания к тексту настоящей книги настолько насыщены научной полемикой, что мы оставили удобный для ее представления библиографический формат оригинала.